Я едва не споткнулась на пороге, но все же сумела напоследок не опозориться.
В общагу я летела хмурой тучей, мысленно высказывая своему теперь уже точно самому нелюбимому преподу все нелицеприятное, что крутилось в голове. Ах, как жаль, что я ни за что не решусь произнести эти пламенные речи вслух…
Неожиданная мысль заставила споткнуться на ровном месте и тихонько охнуть. Минуточку, Ира, а куда же делся твой страх? Еще утром при виде Аристарха у тебя поджилки тряслись. И где это все? Растворилось в ярости – получается так. То есть, выходит, этот гад заметил мой страх и умело его перенаправил в другое русло?! Я невесело рассмеялась. Да ну, это бред. Вряд ли мужчину, который опустился до беспринципного шантажа, волнуют такие мелочи…
Впрочем, дурная мысль прочно засела в голове, а потому в комнату я вошла притихшая и задумчивая. Чем сразу же насторожила соседок, весело трещавших за чашечкой кофе.
– Ирка, ты чего в себя ушла?! – изумленно воскликнула Аня. – Что-то случилось?
– Нет, все нормально, – совершенно на автомате отозвалась я.
– Точно не нормально, – сделала закономерный вывод Маша.
А затем соседки шустро взяли меня в оборот. Забыв об остывающем кофе, они подхватили меня под руки и, усадив на кровать Ани, приступили к допросу. Так как я еще совсем не оклемалась после превращения ледяной глыбы, вызывающей ужас, в живого, хоть и наглого, язвительного и беспринципного человека, отбиваться было сложно.
– Слушай, ты влюбилась, что ли?! – Маша в конце концов сделала настолько парадоксальный вывод, что я даже вернулась в реальный мир. И хотела было рассмеяться, но… Вспомнила, что в девять за мной заедут. И в то, что соседки этот факт пропустят, я вообще не верила. Как говорится – не может быть, потому что не может быть никогда!
– Ну… не совсем. – Я потупила взгляд, чтобы ничем себя не выдать. – Но… в общем… меня тут на свидание пригласили. Неожиданно. И я не знаю, что мне делать…
«Делать» потонуло в дружном вопле:
– Ирка!!! Это же чудесно!
И эти две фурии заметались по комнате.
А я только и могла, что изумленно хлопать ресницами.
– Вот это!
В меня полетела какая-то цветастая кофточка.
– И это!
За ней – одна из любимых Машиных юбок, которую я ехидно называла макси-поясом.
– Еще это надо обязательно попробовать!
Так, а это, кажется, Анин сарафан, словно созданный для вызывания косоглазия у мужской половины.
– И босоножки не забудь, у вас размер один! А я сейчас в заветной коробочке пороюсь…
О, Маша что, собирается на меня что-то из своей бижутерии навешать?! Неслыханно…
– Да-да! Босоножки те, беленькие… И я в своей коробочке тоже пороюсь!
И вот тут я вздрогнула, с трудом подавив страстное желание смотаться из комнаты. Если в Машкиной коробочке были украшения, то Аня в своей держала косметику… Только через мой труп! Не дамся! Не дождутся!
– Э-э-э, девочки, спасибо, конечно, – я решила, что пора как-то влиять на ситуацию, а то запахло паленым, – но раз я ему понравилась в таком виде, значит…
– Ты ничего не понимаешь! – Сдвоенный возмущенный вопль ударил по ушам такой мощной волной, что пришлось заткнуться.
– Молчу, молчу, – пробормотала я и на всякий случай отгородилась от соседок подушкой.
– Ирочка, солнце, – подсела ко мне Маша, – пойми же ты, ласточка наша, парень тебя может пригласить на свидание и тогда, когда ты в спортивках пол моешь. Но на самом свидании будет ждать совсем другого облика!
