– Фи, хватит, – я отталкиваю ее руку.
– Ну, мне же пришлось смотреть на твою кровь, теперь смотри на мою, – с колкостью в голосе говорит она. – Вонзила в себя кинжал прямо на моих глазах.
Я смотрю на нее, застыв от изумления.
– Так вот в чем дело, Фи? Это… расплата за то, что случилось во время ритуала?
Она пожимает плечами.
– Так ты хочешь учиться или обсуждать кровопускание?
– Я хочу знать, предстоит ли мне узнать что-то еще, – я не свожу с нее глаз. – Мы же уже говорили о ритуале.
– Ты говорила. О себе, о своей благородной жертве, и о том, почему не хотела, чтобы я остановила тебя. Я знаю только, что два лучших моих друга закололи себя на моих глазах по очень убедительным причинам.
– Тогда почему ты так поступаешь?
В это мгновение хлопает входная дверь, и на кухню заходят родители Фионы. Отец Фионы работает администратором в больнице с девяти до пяти, а мама работает медсестрой с самым безумным графиком, поэтому их очень редко удается увидеть вместе.
– Мэйв! Какой сюрприз!
Мари хлопает меня по плечу и смотрит на разбросанные по кухонному столу экзаменационные листы.
– Вы учились! Молодцы. А у нас было профсоюзное собрание, поэтому мы оба закончили в одно и то же время.
Мари начинает возиться на кухне, наполняет чайник доверху и включает его.
– Решили прогуляться. Такая романтическая осенняя прогулка. Вам бы тоже следует прогуляться. Скоро дни станут короче, и у вас разовьется сезонное аффективное расстройство.
– Эм-м, не думаю, что нам с Фионой так уж нужна романтическая осенняя прогулка.
Мари подбирает использованные Фионой полотенца в пятнах крови от раны, которая уже затянулась.
– Фифи, у тебя опять из носа текла кровь?
– Да, – не моргнув глазом отвечает Фиона.
– Разрежь тампон пополам, – советует Мари. – И воткни в каждую ноздрю. И скажи мне, когда такое случится в следующий раз, ладно?
Значит, Фиона занимается этим, не только когда я рядом. Она сделала это не ради урока. Это вошло у нее в привычку. Она делает это дома.
– Мэйв, останешься на ужин?
Лицо Фионы непроницаемо. Я специально тяну время, ожидая, что она попросит меня остаться. Но она так ничего и не говорит.
– Спасибо за помощь, Фи. Думаю, я усвоила, что такое гематоз, – говорю я на прощание.
– Гемостаз.
– Ну да. До завтра, и… это… осторожней с кровотечением из носа.
Я выхожу из ее дома, охваченная беспокойством. Мне хочется вернуться, остаться с Фи наедине и прочитать ее мысли, чтобы понять, почему она так поступает. Но ведь невозможно читать мысли в ее присутствии так, чтобы она этого не заметила – Процесс занимает слишком много времени, требует много энергии и сосредоточенности. Мне до сих пор приходится закрывать глаза. Она сразу бы поняла, что я затеяла.
«Привет! – пишу я текстовое сообщение Ро. – Можем поговорить?»
«Сейчас репетиция, – отвечает он. – Позвонить тебе вечером?»
Я отвечаю согласием, и он пишет, что позвонит в десять. Через четыре часа. Я иду домой пешком, любуясь предвечерним оранжевым солнечным светом. Мари права. На улицах красиво. Совсем не так, как полгода назад, когда весь город застыл в насланном Домохозяйкой снегу, когда замело дороги и когда отключили электричество. Я вспоминаю, как мы жили в атмосфере постоянного страха за Лили, за город, за самих себя. Я поднимаю руку, защищая глаза от солнца, и пытаюсь вспомнить, было ли мне тогда так же одиноко, как сейчас.
