– Уходи, – властно проговорила она, величественно отстраняя Юлия. – Я все сказала. Я люблю тебя, но нам не быть вместе. Прощай.
Коссуция гордо повернулась и неторопливым, царственным шагом, прямая и надменная, пошла по дорожке сада, ведущей к храму. Юноша не видел, что из глаз суровой служительницы богини текли слезы.
Шатаясь, Юлий вышел из святилища, он и сам не знал, каким образом добрался до дома. Все перед ним плыло, он даже не понимал, куда идет, голова страшно болела. Переступив порог фамильного особняка, Юлий потерял сознание.
ГЛАВА 4. КОРНЕЛИЯ И ВЕСТАЛКА
Все усилия домашних врачей оказались тщетны. Не смог помочь и лекарь, привезенный Цинной. Юлий, бледный, почти без дыхания, неподвижно лежал на своем ложе, и жизнь медленно, но неумолимо таяла в этом еще совсем юном теле. Аврелия была в отчаянии.
– Боги, кто мне поможет? Кто вернет мне сына? – металась она по просторным комнатам особняка. – Это мне наказание за то, что я совершила! Я проклятая мать!
Корнелия была в доме Юлиев. Она подошла к женщине.
– Боги милостивы, госпожа. Будем молиться за твоего сына.
– Выслушай меня, девочка, ты должна это знать! – порывисто воскликнула Аврелия. – Это касается и тебя.
Женщина, сев на мраморную скамеечку возле Корнелии, рассказала о любви Юлия к незнатной девушке Коссуции, о своих честолюбивых планах, об интриге с письмом, о том, как несчастная Коссуция чуть не покончила с собой и об отчаянии Юлия, ставшего для него роковым.
– Вот, за что теперь карают меня боги, отнимая мою единственную радость в жизни! – воскликнула Аврелия. – Мое оправдание лишь в том, что я хотела счастья для сына. Я не желала, чтобы мой благородный и прекрасный мальчик связал свою жизнь с этой ничтожной плебейкой, недостойной даже подавать ему сандалии. И прости меня, девочка, что я воспользовалась твоим именем ради блага сына.
Во время этого бурного монолога Корнелия не перебивала женщину, но лишь с состраданием и печалью смотрела на нее.
– Ты совершила много зла, госпожа, – сказала Корнелия. – Предала людей, пришедших тебе в трудную минуту на помощь, обманула их дочь, причинила страдания сыну. Просить прощения надо не у меня и даже не у богов, но у Коссуции. Самой большой жертвой в этом заговоре стала она. Юлий еще жив, и у нас есть надежда, что он вернется к людям и к нам; родители Коссуции – мудрые люди, повидавшие много, они, я уверена, все же, в глубине души, не очень-то и верили в брак их дочери с потомком Венеры. Но бедняжка Коссуция! Девушка искренне полюбила твоего сына, и ее любовь оказалась столь глубокой, что она отреклась от мира. Она жива, но это не жизнь человека. Коссуция отныне принадлежит богам. Во мраке и тайне пройдут ее годы, ни счастья материнства, ни любви тела и души, ни радостных праздников, ни веселья не будет для этой девы. Вот, кто должен выслушать твою исповедь и сказать решающее слово.
Аврелия подняла голову, ее глаза разом стали сухие.
– Унижаться перед жалкой плебейкой? – воскликнула она. – Да никогда такого не будет! Пусть лучше я потеряю сына, чем склонюсь пред этим выродком безродных менял! – Аврелия в отчаянии зарыдала, упав на холодный мраморный пол.
– Ты потеряешь его, – печально проговорила Корнелия. – Твое сердце слишком жестоко. Больше сына ты любишь свои амбиции. Молись же богам, быть может, они услышат тебя.
Корнелия поднялась и покинула дом, оставив Аврелию биться в гневе и скорби на полу.
