– Не ищи забвения в прошлом, – сказала она, – но старайся найти его в будущем. Ты потерял одну, но можешь обрести другую, не менее преданную и любящую. Я говорю о Корнелии. Ты не знаешь, как эта девочка самоотверженно ухаживала за тобой. Твоя Коссуция…
– Не говори о Коссуции! – воскликнул Юлий. – Она богиня!
– Вот именно, что богиня, – кивнула мать, – у нее другие заботы. Она так и не пришла больше, чтобы навестить тебя, а бедняжка Корнелия не отходила от твоей постели.
– Корнелия очень добрая, – согласился Юлий.
– Она замечательная. Не прогоняй ее от себя. К тому же у нее кроме отца никого нет. За время твоей болезни она очень привязалась к нашему дому. Корнелия не похожа на избалованную патрицианку, она сама пекла для тебя хлеб и выбирала лучшие продукты для твоего стола.
– Да, девушки, подобные Корнелии, встречаются редко, – сказал Юлий.
В это время в глубине деревьев они увидели Корнелию. Дочь консула, взяв лейку, поливала цветы, черные скифские косы завораживающе струились вдоль тела.
– Женись на ней, сынок, – сказала мать, – она так тебя любит.
– Неужели в этом мире еще существует любовь? – вздохнул Юлий.
– Существует, и Корнелия уже доказала свою любовь к тебе. Это она, узнав твою историю, отправилась к Коссуции, чтобы вымолить прощение.
– Прощение? – воскликнул Юлий. – Но за что? Корнелия ни в чем не виновата, ни перед богами, ни перед людьми.
– Корнелия посчитала себя виноватой в том, что родилась на свет, мой мальчик, – спокойно проговорила Аврелия, пристально глядя на сына. – Вот так. Если бы ее не было, я не задумала бы поженить вас и, значит, твой брак с Коссуцией мог бы состояться.
– Бедная Корнелия, – ужаснулся Юлий, – сколько добра и милосердия в ее безгрешном сердце!
– Да, сынок, – холодно продолжала Аврелия, – благородная патрицианка Корнелия стояла на коленях перед этой плебейкой Коссуцией…
– Не смей оскорблять Коссуцию! – вскричал Юлий.
– Я не оскорбляю, а рассказываю то, что поведала мне Руфия, которая была свидетельницей этой сцены. Эта главная весталка очень гордится своей выученицей, она прямо упивалась, когда описывала, как унижалась Корнелия, валяясь в ногах у Коссуции, предлагая ей свое драгоценное ожерелье, за отмену проклятия.
– Бедная Коссуция, бедная Корнелия, – простонал Юлий, закрывая лицо руками.
– Итак, – неумолимо продолжила мать, – Корнелия решила, что это Коссуция навела на тебя порчу, желая отомстить за свои разбитые надежды. Коссуция отрицала свою вину в твоей болезни и попросила помощи у своей госпожи, этой Руфии, которая, как я слышала, знается со всеми темными и светлыми богами Олимпа. Руфия прельстилась даром Коссуции, ее бесценным сапфировым ожерельем, и за это согласилась помочь тебе. Они пришли вдвоем в наш дом, чтобы насладиться нашим горем и своим недостойным триумфом. Потому что, если и не девчонка Коссуция наслала на тебя порчу, то это уж точно совершила ее хозяйка, Руфия, которая презирает всех благородных и славится своим вольнодумством.
– Как ты зла, моя мама, – в отчаянии проговорил Юлий.
– Я не зла, но говорю тебе правду. Твоя болезнь была результатом проклятия, насланного этими гарпиями. Лучшие врачи были бессильны тебя исцелить, но, едва появилась эта Руфия с ее заговорами и снадобьями, как ты пошел на поправку. И хоть я ненавижу эту особу и всех весталок, ее подопечных, не могу не признать их искусство. Я принесла еще дары в храм, лишь бы не нажить столь хитроумного и беспощадного врага. Руфия, кажется, осталась довольна моим подношением, но, умоляю тебя, Юлий, держись подальше от весталок. Эти священные девы и впрямь обладают великими магическими познаниями. Надеюсь, нам больше не придется иметь с ними дело.
