Однажды, на танцах в Доме культуры, он увидел Валю – и «погиб». Громадные глаза, цвета морской волны, прожгли душу насквозь, разбудив неведомое сладостное чувство. Девушка училась в соседнем городе, в музыкальном училище и домой приезжала только по выходным. Игорь в любую свободную минуту мчался в Новомосковск, не представляя, как до сих пор он мог жить без неё.
Через полгода Валя получила диплом преподавателя по классу фортепиано и по распределению попала в Кимовскую музыкальную школу. Ещё через пару месяцев сыграли свадьбу. Родившегося сына назвали Романом, в честь деда. Купили по случаю кирпичный дом с видом на берёзовую рощу и зажили счастливо, сытно, в мире и согласии – свято веря, что скоро настанет светлое-светлое завтра… И всем сразу и навсегда станет «лучше, чем вчера».
– Игорёк, нам студента на шею подсадили. Сынок главного инженера. Практика у него ознакомительная, блин! Володя Куницын, горный мастер смены, крепко ругнулся и сплюнул «по-шпански», сквозь зубы.
– И что?
– А то! Будешь у него наставником.
– Да, брось, Володь, какой из меня наставник?
– Всё! Я уже приказ у директора подписал. Месяц по среднесдельной посачкуешь.
– Да на хрена мне из-за этого козла деньги терять? Что я рыжий, что ли?
– Во-первых – ты самый молодой. Во-вторых, я тебя на «семёрку» записал!
– Да ты чего?! Без балды?
– Зуб даю! В конце месяца две машины выделят на нашу смену. Только цвет будет Кузьмич выбирать. Тебе – какая останется.
– Да чего там цвет?.. «Семёрочка»!!! Я «копейку» отцову убил совсем. Спасибо, Володя!!! Давай хоть десять студентов!
– Ну, вот и ладушки. Завтра на наряде официально вас «поженим».
Машина, в то славное время, была вожделенным предметом роскоши. Правда, подержанные агрегаты можно было купить через комиссионку, но по цене в два раза превосходящей цену нового автомобиля. Одной из привилегий шахтёров была возможность за два – три года ударного труда получить право на покупку новой «ласточки».
Игорь подвёл Тараса к узкоколейке, идущей из-под земли к вершине террикона.
Студент достал сигарету и картинно закурил.
– Ты чего делаешь? Курить нельзя! Дымят только в курилках. Твой же батя нас прижучит и влупит мне «по самое не балуйся»
– А тебе-то за что?
– Я – твой наставник. А значит, за всё отвечаю.
«Ну и порядки, тут у вас, блин!» – с обидой процедил Тарас, и растоптал брошенную сигарету.
– Это ты дома с папой обсудишь. Кстати он и завёл у нас эти порядки.
А если, не дай Бог, в шахте с куревом прихватят – семь секунд на увольнение!
– Ладно, понял – не зуди!
– Это слепой ствол, наклонный. Мы зовём его штольней. Через него проходит оборудование, горбыль, лес, тюбинги и прочая дребедень. Ну и породу на-гора гонят. Это в Донбассе канатки над терриконами – у нас всё проще.
Игорь не стал нарушать традицию и стал «заряжать» студента шахтёрскими байками: «Видишь, какая большая норка! Всё что над землёй – устье. Ниже горизонта шахтного двора – это зумпф. А всё вместе – штольня.
– Да проходили, знаем…
– По штольне запросто можно в шахту спуститься. Самое страшное, когда вниз заходит корова. Кормиться нечем. Она мечется по штрекам, через несколько дней начинает жрать крыс. Всё, с этого момента – это уже не корова. Это сбесившаяся тварь. Во-первых, если укусит – загнёшься от бешенства. А бывает, что она загрызает человека насмерть!
– И чего?
– Чего, чего… Загрызает и жрёт!
