Там Бора - страница 37

– Слушай, да не знаю я где мои права, дома где-то, – уже пустилась в флирт она.

– Тогда давайте поедем домой за вашими правами, вы что, не знаете, что управлять транспортным средством без предъявления удостоверения на право вождения автомобилем нельзя? – не унимался инспектор.

– Я же говорю, уважаемый инспектор, – господи, в этот момент она была мила, как никогда, ей доставляло удовольствие всё, что происходит на этой Земле. Хок молча впадает в транс, – мы с другом решили заехать, выпить по чашечке кофе, правильно я говорю, Хок?

Кивает.

– Мы выпили кофе, он лизнул немного текилы, ну, что-то приключилось с ним, не знаю, хворь может какая, поэтому я ему не разрешила сесть за руль. Короче, красивый, давай так, чтоб ты был спокоен, а мы благоразумны, двадцать и мы поехали, идёт?

– Двадцать пять, – отвечает инспектор.

– Хорошо, тогда с сопровождением с нами до Росси? – всерьёз выдвигает она. Хок замер, глаза инспектора взирали недоверчивостью. Возникла пауза в несколько секунд. – Накидываю ещё пятёрку, и ты включаешь мигалку, чтоб никто не мешал нам ехать, – с улыбкой закончила она.

Так и поехали. Весёлые, довольные от Московского до улицы Росси в сопровождении гаишников под весёлые гирлянды гайцов.

– Этот… этот таксюга нас сдал!!! Говорю тебе! – яростно, с улыбкой в голосе заявила она, пока ехали до адреса с мигающей «люстрой» впереди. – Я тебе говорю, который у выхода предлагал нас довезти, а мы отказались, он по любому в клубе нас видел, дрянь последняя.

Хок был в шоке. Думаю, инспектор тоже был шокирован, но платил всё равно Хок.

– Слушай, у тебя точно есть права? – озадачился Хок, вспомнив ситуацию про права, подхихикивая всё больше и больше.

– Да, точно, точно! – не обращая внимания на вопрос, ответила Катя.

Рассвет они встретили вместе. В машине, после ночных похождений, на побережье Финского залива. Сидели в тачке, разговаривали о жизни и наблюдали, как по горизонту всплывает огненное светило, озаряя город дневными благостями. Хок оставался на пассажирском сиденье и любил каждую минуту прожитого часа.

Она выбрала родиться в маленькой деревне посреди лесов, сосновых боров, березовых опушек. Эти места являются янтарём карельской природы чистейшего воздуха. Здесь ковалась сила духа. Самородком легко быть среди диких частей, наполненных изобилием карельских ягод, грибов, рыбы в тысячах тёмных озёр, трескучего мороза под ногами зимой или вечнозелёного лета, пением птиц от зари до зари. Она выросла во дворе, и не понятно, кто из неё вырастит. Играя с мальчишками в игры, всегда выбирала быть главарём. Она брала с собой дворовых мальчишек, и они шли патрулировать пароходы, пришвартованные в гавани их мест.

Зимой они прыгать в сугробы, делали сальто с крыш гаражей и сараев, а летом лазила по деревьям в сопровождении дворовых подружек Нюшки и Ирки. В старших классах не любила возвращаться из школы домой, но любила есть карельские калитки из тонкого ржаного теста с картошкой.

Больше всего меня поразило её страстью к рисованию. С точностью чертила карты своей местности на кусках обоев, где каждый миллиметр был тщательным образом выверен. Она чутко понимала точность нахождение каждого дома, подъезды в них, дороги, тропинки, местонахождение того или иного сарая, сколько труб в доме на крыше. В куклы с девочками она мало играла, но если играла, то дома в одиночестве. Кукол, впрочем, как и многие другие вещи, выменивала у одноклассников на фишки или вкладыши «Turbo», «Love is…» или «Bombibom». Эта малышка была уверенной троишницей в школе. Свою страсть к совершенству своего тела я заметил с ранних лет деревенских трущоб.