О том, чтобы у пенсионера Умарина были какие-либо непримиримые враги, не помнили ни его вдова, ни хуторской староста. Андрей Степанович человеком был незлобивым и, хотя характер имел твердый и настойчивый, в сложных случаях умел пойти на разумный компромисс. Если он с кем и дрался, то только в далекие годы давно ушедшей молодости.
– А кто из парней не дрался? – с ностальгической ноткой вздохнула Леонтина Макаровна. – Андрей-то чем хуже других? О-о-о! Парень он был завидный. Пришел из армии в шестидесятом – форма красивая, весь в значках военных. Девки за ним – гужом. А он только со мной. В ту пору, когда он служил, ко мне пробовал прибиться Егор Маханцев, сын директора тутошнего сельпо. Вот он и надумал с дружками Андрея побить. Да только куда там! Мой их всех так отвалтузил, что неделю на улицу стыдились показаться…
– А он где сейчас, этот Маханцев? – сразу же заинтересовался Крячко.
– Да уже лет пять как умер, – грустно улыбнулась Леонтина Макаровна. – Жил богато, держал по селам шесть магазинов, а умер, как и все. Нет, Васильич, Маханцев тут ни при чем. Тут, я думаю, эта проклятая ведьма Наирка чего-то намудровала со своим колдовством. То и дело в полнолуние бегала на старое кладбище, чего-то там голосила. Вот и наголосила на нашу голову!
…Выслушав повествование Стаса, Гуров лаконично заметил:
– Да, на этом материале версию не построишь.
«Уазик» мчался в сторону райцентра, а опера продолжали обсуждение услышанного от хуторян. По мнению Гурова, обычные, стандартные подходы к раскрытию этого дела не годились и близко. Тут требовалась не арифметика следственной теории и практики, а своего рода алгебра. Тут был «икс» – заказчик и совершенно непонятные причины убийств, «игрек» – столь же непонятные орудия убийства, использованные киллером, пока не установленные методы их совершения преступлений, «зет» – полная неопределенность с тем, как будут развиваться события дальше. Ведь сейчас абсолютно никто не мог сказать – стал ли пенсионер последней жертвой таинственного убийцы, или этот список пока остается открытым.
В райотделе их уже ждали. Забрав семь дел, приятели обосновались в актовом зале и приступили к их изучению. Впрочем, по части того, что касалось убитых хуторян, ничего нового опера, по сути, не узнали. Более того, некоторые уже известные им факты в материалах дел отсутствовали. Видимо, уездные «пинкертоны» работали по принципу «не бей лежачего».
Тем не менее дела о погибших в Брутах Гуров и Крячко изучили от начала до конца. Дела о пропавших без вести были еще короче. Они укладывались в несколько бумажек, которые излагали стандартную схему происшествий: житель (жительница) хутора Бруты «имярек» в такое-то время поехал (пошел, поплыл) туда-то туда-то. В оговоренное время дома не появился. Были организованы поиски, которые оказались безуспешными.
Гурову достались дела о пропаже без вести Хамидова Руслана и Трофимовой Ирины. Согласно заявлению Анастасии Хамидовой, жены Руслана, ее муж, семьдесят пятого года рождения, тридцатого апреля поздним вечером пошел искать корову, которую их дети не сумели встретить из стада. Выйдя из дому около девяти вечера, он больше не вернулся. Анастасия несколько раз звонила на его телефон, но автоответчик всякий раз сообщал ей, что «данный абонент вне зоны действия Сети». Донельзя встревоженная женщина побежала к соседям. Глава семьи Родионовых со своими сыновьями, прихватив фонари и заряженные охотничьи ружья, немедленно отправились на поиски. К ним присоединились и другие хуторяне, но Руслана найти никто не смог.
