Я запомню свой пятнадцатый день рождения навсегда. В этот самый серый мартовский день, который сливался с нашим горем, мы с отцом стояли у могилы, окруженной слякотью и холодной, мерзлой землей. Моросящий дождь со снегом стучал по зонту, словно проливая слезы вместе с нами. Едва долетев до земли, снег таял на свежей могиле, и, созвучно пятнам на ней, на наши лица ложились следы боли и печали.
Я ощущал, как каждая капля дождя становилась олицетворением моих слез, а каждый порыв холодного ветра выражал мое горе. Мой день рождения всегда был для меня праздником радости и счастья, а теперь он стал тенью трагедии, которая будет сопровождать меня всю жизнь, напоминая о потере и боли.
Несмотря на глубокую печаль, охватившую нас обоих, я почувствовал в этот момент странное родство с отцом. Горе разрывало наши сердца, но в то же время объединяло нас, несмотря на все годы молчания. Мы стояли рядом, поддерживая друг друга.
Отец с большим трудом смотрел на меня – его взгляд был наполнен сожалением и тоской. И я понимал его без слов, чувствуя, как наше молчание и боль становились мостом между нами в этот самый момент.
В тихом объятии у могилы матери мы оба почувствовали, что, несмотря на все различия и обиды, наше родство – это нечто неразрывное и священное. Печаль превратилась в связующее звено между мной и отцом, напоминая нам о ценности любви и семьи, которые так легко упускаются, но так сложно забыть. Мы еще долго стояли у могилы, но начало темнеть, и мы двинулись в сторону выхода. Шли медленно, не оглядываясь.
У ворот нас ждала очень дорогая машина отца с водителем. Я хотел своим ходом добраться до дома. Отец меня остановил. Мы ехали молча, каждый думал о своем. Вдруг отец заговорил:
– Артем, квартира принадлежит тебе, твоя мама позаботилась об этом заранее. Но ты несовершеннолетний и не можешь жить один. К тому же, пока будет оформляться опека и другие документы, тебе будет лучше пожить со мной и моей семьей. Они нас ждут. Запомни, мой дом – это и твой дом. Комнату Зина уже приготовила тебе, с одеждой и всем необходимым, думаю, разберемся завтра. Вот карта, там всегда будут деньги. Немного, но хватит, чтобы ты ни в чем не нуждался.
– Андрей Николаевич… – начал я.
– Папа, ну, можешь называть «отец», если будет так удобнее, только не по имени-отчеству. Давайте обойдемся без лишних формальностей, – предложил отец. – Артем, ты мой сын, и я в этом не сомневаюсь. Я бы никогда не усомнился в словах твоей матери. В свете последних событий я подумал и решил, что хочу, чтобы ты носил мою фамилию – Белов. Незадолго до того, как все произошло, твоя мама позвонила мне, и мы долго говорили. Пойми, она не желала причинять тебе боль, ее целью было защитить тебя. И она была не против того, чтобы ты официально стал моим сыном.
В воздухе повисла тишина, и я не знал, что сказать. Мне не хотелось сейчас вступать в спор или что-то доказывать. Я кивнул головой:
– Хорошо, как скажете, Анд… – И тут же поправился: – Как скажешь, отец.
– Тема, давай все обсудим чуть позже. Нам всем нужно немного времени, чтобы принять изменения в жизни. Я понимаю, тебе сейчас тяжелее всех. Нужно время. К тому же, предвидя, что ты соберешься ехать к себе, я вызвал бригаду строителей, и они уже сегодня начали ремонт в твоей квартире. Ну а это как минимум пара месяцев, – подмигнул мне отец.
