Там, где цветут магнолии - страница 12

– Мам, это совсем другое! – Карина опустилась рядом, пытаясь поймать материнский взгляд.

– Тогда объясни мне! – Надежда Алексеевна резко встала. – Объясни, что может быть общего у моей дочери с сорокапятилетним мужчиной? Что вы можете делить, кроме…

Она не договорила, но Карина поняла намёк. Губы её задрожали.

– Если ты считаешь, что я настолько глупа… – она с трудом сглотнула ком в горле.

– Я считаю, что ты уязвима, – мать провела рукой по дочкиным волосам, как в детстве. – И после всего, что было… я просто боюсь за тебя.

Карина отвернулась, чувствуя, как предательские слёзы подступают к глазам.

– Дай мне самой решать, мам. Даже если я ошибусь… Это будет мой выбор.

Надежда Алексеевна замерла на пороге, потом резко развернулась:

– Делай как знаешь. Только потом не говори, что я тебя не предупреждала.

С этими словами она стремительно вышла из комнаты, с силой хлопнув дверью.

“Пятница, 1 апреля.

Она согласилась прийти. Мне сорок пять лет, а волнуюсь как школьник перед первым свиданием…”

Выходя из тесной кабины лифта на шестой этаж многоэтажки, Карина ощутила легкий прилив паники, медленно подступающий к горлу. Она одновременно и страшилась и предвкушало то, к чему мог привести сегодняшний вечер.

«Спокойно, это просто ужин», – мысленно повторяла она, но тело отказывалось слушаться.

Дверь перед ней выглядела неожиданно массивной – тёмное дерево с потёртой латунной фурнитурой. А кнопка звонка оказалась холодной под подушечкой пальца. Покрепче сжав круглый контейнер с шарлоткой, девушка застыла в ожидании.

Дверь распахнулась почти мгновенно, будто Олег стоял и ждал.

– Ты пришла, – его голос прозвучал мягко, словно обволакивал ее. В свете прихожей его загорелые скулы казались ещё более выраженными, а в глазах мелькали яркие искры.

Карина почувствовала, как её сердце предательски забилось в груди.

Сделав шаг внутрь, она ощутила, как запахи ударили ей в нос: жареный чеснок, лаванда и что-то старое, древесное – будто стены годами впитывали истории.

– Mi casa es su casa, – Олег игриво подмигнул, снимая с неё пальто. Его испанский звучал ужасно, и от этого стало вдруг смешно и легко.

– Gracias, – усмехнулась в ответ девушка. – К слову об Испании, надеюсь, ты не против Темпранильо?

Достав из сумки бутылку красного сухого, Карина слегка потрясла ее в воздухе, демонстрируя белую этикетку с золотыми буквами.

– Продавец клялся, что там нотки чёрной смородины и… чего-то ещё.

– Главное, чтобы нотки алкоголя были, – он подмигнул ей, и тревога, сковывавшая её, наконец ослабла.

Кухня, заставленная контейнерами с тайской едой, быстро стала их маленькой вселенной. Разговор тек легко, перескакивая с темы на тему – от забавных случаев с учениками Олега до Кариных кулинарных экспериментов. Она ловила каждое его слово, словно собирала кусочки мозаики, складывающиеся в портрет этого необычного человека.

Когда бутылка вина опустела наполовину, разговор неожиданно стал глубже.

– Ты знаешь, – Олег крутил бокал в пальцах, – иногда мне кажется, я слишком поздно понял, что важно.

Карина молчала, давая ему продолжить.

– Когда мой сын родился… я был не готов. – Он прикоснулся к левому запястью, – А теперь боюсь, что стал слишком мягким. Что не смогу его защитить.

Карина почувствовала, как внутри вдруг разлилось странное тепло – будто она случайно глотнула кипятка. Оно обожгло грудь изнутри, растекаясь тонкими волнами по телу – неожиданно и остро.