– Ис-саламу-алейкум, Рахат, – услышал он вкрадчивый голос Зарият, – ты опять решил развеселить моё старое сердце!
Скосив глаза, он увидел, как толстая Зарият всплеснула руками, приветствуя новых гостей. Двое мужчин как раз встали в дверном проёме, вальяжно, с хозяйским видом оглядываясь по сторонам. Их белоснежные галабии, сшитые так просто, что за этой простотой угадывался индивидуальный заказ в лучших мастерских, казались снегом на горных вершинах Атласа.
– Салам, красавица, – заговорил один из них, и от звуков его голоса Салах вздрогнул и вскинул голову, пытаясь рассмотреть лицо говорящего, – редко какое место во всей благословенной Мадине, веселит меня так же, как…
Человек продолжал что-то говорить, произнося слова как житель северного Туниса, а Салах, замерев на пару секунд, опустился обратно на подушку с кривой усмешкой. Лицо вошедшего было плохо видно, но и голос, и манера речи, и стать не оставляли сомнений. Быстро же увиделись. И где!
– Мятный чай, макруд и кат10, – обрывисто сказал второй, так и не ответивший на приветствие Зарият. – Достаточно, Рахат!
Поперхнувшийся на полуслове, его спутник двинулся вслед за Зарият по просторному покою, оглядываясь по сторонам. Салах на секунду почувствовал желание если не спрятаться, то отвернуться, но, мысленно выругавшись, подавил его. Нет уж, не от этой лицемерной сволочи ему прятаться. Может, в конце концов, они просто пройдут мимо него.
Не прошли… Широко шагая и не слишком заботясь о тех, кого задевали по пути, два человека следовали за Зарият, и один из них постоянно оглядывался с самодовольным видом… пока его взгляд не наткнулся на Салаха. Он даже сбился с шага, буравя его взглядом, но Салах только дёрнул уголком рта. Конечно, тот тоже его «не узнает», и это правильно, но…
В таких заведениях, кроме общего покоя, были, конечно, комнаты для особых гостей. Салах не знал, как они выглядели – никогда не бывал. Но, конечно же, такие, как Рахат (который ему представился под совсем другим именем, да и здесь, скорее всего, назвал не своё) не усадят свой благородный зад среди «простых», насколько можно такими назвать собирающийся здесь люд. Хотя под их дорогими галабиями тоже скрывается грешное тело, которое они будут, как и все, собирающиеся здесь, баловать зельями и блудом.
До начала «программы», как пышно Зарият именовала угощения и танцы, распалявшие гостей, оставалось ещё немало времени. Рановато пришёл, да. Значит есть время и для чая.
Он неторопливо поднялся, отряхнул невидимую пыль и двинулся поперёк зала. По спине, как назойливые мухи, ползали негодующие взгляды гостей. Ладно, те двое – люди непростые, сразу видно, но этот-то увалень чего тут бродит?
Подойдя к прикрытому переливающейся занавесью проёму, Салах несколько раз громко хлопнул в ладоши.
– Эй, кто здесь есть? – громко проговорил он.
Не прошло и трех секунд, как занавесь качнулась, и из-под неё показалась девушка. По крайней мере, ему сперва показалось, что это была девушка.
– Что хочет мой господин? – спросила она.
На девушке было привычное для дома Зарият облачение – полупрозрачные шальвары пурпурного оттенка, не скрывавшие очертания ног, широкий пояс, свободная блуза поверх. Танцевать она, очевидно, не будет – её задача сегодня другая.
– Хочу начать с чая и разговора. Пришли мне девушку из сообразительных, и пусть принесёт вскипевший чайник, два стакана, китайский чай и всё, что нужно, – лениво бросил он, – и подбери такую, которая бы понимала язык Махди.
