Я был раздавлен. Каждое его слово отзывалось в моей душе твёрдой уверенностью ‒ да, всё именно так, как говорит это существо!
Я долго не мог прийти в себя.
‒ Ты меня ненавидишь? ‒ вкрадчиво поинтересовалось существо.
Что я мог ему ответить? Гнев клокотал в моей душе ‒ это правда. Хотелось размазать это существо по стене и удрать, но разве попрёшь с кулаками против колючей шкуры? На совершение подобного подвига я не решился.
‒ Ты способен сейчас выслушать меня, не проявляя агрессии? ‒ вновь задало вопрос существо. ‒ Или мне прилететь позднее?
‒ Давай, выкладывай, что у тебя там, ‒ вздохнув, проговорил я.
Шурд сошёл с аппарата и тот, поднявшись на три метра, завис в воздухе.
‒ Эта планета называется Кандемирия, что в переводе с древнейшего языка означает: «Покровитель Покровительствует Покровителю». Это закон сохранения жизни на этой планете. Деревья, с которых вы срывали плоды, являются Покровителями моего народа, а мы в свою очередь являемся Покровителями других существ. Мой народ называется «Великим и Могучим», потому что такие наши Покровители. Каждый из нас имеет в Покровителях дерево, которое сажается в момент его рождения. Вместе с деревьями все мы растём, живём и умираем. Они дают нам пищу, силу и защиту. И никто, кроме своего дерева, не имеет право срывать плоды и листья. Это преступление. Вы оба нарушили наш закон. Но ты сорвал плоды только с моего дерева и вопроса, кто будет твоим Покровителем, не возникло. А вот твой друг сорвал с нескольких, и многие хотят стать его Покровителями. Но много Покровителей у одного существа быть не может. Твой друг вызвал смятение среди нас и споры, и дело грозит перерасти в междоусобные войны, чего никогда ещё не было. ‒ Шурд замолчал, пристально глядя в мои глаза.
‒ И что же вы решили? ‒ я уже догадывался, что он ответит.
‒ Нам придётся его казнить.
‒ Не-ет! ‒ выкрикнул я. ‒ Вы не можете так поступить! Мы не знали ваших законов! Мы оказались здесь случайно. Позвольте нам улететь, и у вас не будет никаких конфликтов.
‒ Ты не понимаешь… ‒ Шурд шумно вздохнул, и перебирая пальцами, прошёлся по темнице. ‒ Вас не ждали мы ‒ жители Кандемирии, но вас ждала Кандемирия. Всякий кто хоть раз жил на ней, возвращается.
‒ Чушь! Мы не были здесь ни разу!
‒ В этой жизни… Вы её дети, также, как и мы. Она призвала вас к себе.
‒ Даже если так, ‒ я не хотел углубляться в вопросы о прежних жизнях, в которых ровным счётом ничего не понимал, ‒ вы не имеете права лишать моего друга жизни!
‒ Такое решение уже принято. И ничто не может его изменить. Ради сохранения мира на планете мы вынуждены принести его в жертву.
«Что же делать? Что же делать? Я должен выбраться отсюда! Я должен предотвратить казнь!»
‒ Когда она состоится? ‒ я старался сохранить хладнокровие, но, казалось, Шурд видит меня насквозь.
‒ Завтра на рассвете.
‒ Я могу его увидеть?
‒ Только завтра. Я прилечу за тобой.
‒ А что с остальными?
‒ Они отчаянно сражались, не желая допустить нас на корабль.
‒ И вы их… убили? ‒ я вскочил.
‒ Нет, они живы. Они будут жить рядом с «Умными», ‒ я терпеливо ждал объяснений. Кто такие «Умные»? ‒ Ты скоро их увидишь.
‒ То есть вы всё за нас решили…
‒ Но подумай сам, разве вы могли принять решение, удовлетворяющее интересам многих видов существ, а не только вашего?
В моей душе нарастал гнев, и бороться с ним было нелегко. Разумом я понимал верность слов Шурда и соглашался с его доводами, руководствуясь принципом: «Не лезь в чужой монастырь со своим уставом», но сердце не хотело мириться с суровой действительностью. Я смотрел в глаза жителя Кандемирии и понимал, что в его лице я начинаю ненавидеть всю эту планету.
