Куро являлся старшим лисом при храме Аманава Симмэй. Постоянно посещая божественный пантеон, демон не был частым гостем подле брата, не любил узнавать о проблемах, появляющихся из—за его скверного характера. Всё нутро Акуто пропитано тьмой, что отталкивала от себя каждого, кто некогда желал сблизиться с величественным лисом. Акуто служил опорой для Аманавы, стал центром сил и поддерживал своей энергией шаткое здание, что не раз пытался отремонтировать, но постоянно впадая в гнев, лис разрушал священные храмы, уничтожал низших демонов, прислуживающих подле. Это чувство стало лучшим спутником в долгой жизни младшего лиса, вынуждая того закрываться в себе, прятаться не только от верхнего мира, но и от нижнего, полностью игнорируя Владыку Йоми.
– И что у нас здесь?
Дернувшись, Итами выронила из руки лист бумаги, полностью исписанный древними сутрами. Нагнувшись, лис поднял записи, с непониманием смотря то на них, то на смертную, знающую древний язык. Выдохнув, Куро создал в руке красное пламя, стараясь как можно скорее избавиться от того, что вынуждало напрягаться. Желая защититься, пламя обхватило бумагу, не оставляя пепла.
– Никогда не пиши их здесь, Итами.
– Вы держите меня здесь несколько месяцев, господин Куро. Не позволяете вернуться домой, в Камакуру. Я даже не смею ступить в лес.
– Я думаю о твоей сохранности, дитя. Смертная, что стала супругой сильнейшего лиса подле священной Камакуры. Слишком много демонов знает о своем существовании.
– У господина Акуто есть враги?
Вскинув бровь, Итами села на постели, подпирая подбородок кулаком. Она уже привыкла к тому, что пробуждалась с появлением легкого ветра, проникающего в покои через открытые окна, – приходил старший лис, которого необходимо было встретить с ароматным чаем и бутылью с сакэ. Всегда тяжело вставая, Итами сонно потирала глаза, осматривалась и осознавала, что стала узницей в чужом доме. Возможно, где—то там учитель долго и безутешно искал её, постоянно думая о падении души. Девушка усмехалась, когда вспоминала о том, насколько беспечно поддалась сладким песням демона лиса, пленившего нитями судьбы. Постоянно поглядывая на мизинец, Итами не понимала, как смертный и демон способны заключить союз. Почему Ками позволяли произойти такому и отчего старший лис так отчаянно охранял Аманаву, окружая только лишь храм пламенным куполом. Постоянно дотрагиваясь до барьера и обжигаясь, Итами хмурилась, безуспешно пытаясь испариться с этой горы.
Итами видела, как отмахнулся, но всё же напрягся Куро, который перевел взгляд на открытое окно. Подле леса блуждали синие огоньки, постепенно возвращаясь в бумажные фонари. Чиё, что являлась смотрительницей храма, расставляла свечи подле тропы, зажигала благовония, втыкая кончик в твердую землю. Постукивая пальцами по щеке, лис постепенно менялся, сбрасывая смертную оболочку, становясь самим собой: за его спиной были массивные девять хвостов, уши постепенно образовывались из его волос, а зрачки сузились. Клыки слегка выпирали из—за губ, а острые когти царапали гладкую кожу, позволяя кровь медленно стекать по лицу. Начиналось время теней. Тех, кто мог пересекать невидимую черту и охотиться за смертными, что не знали одной истины:
– Нельзя покидать дома своего, когда наступает время средней крысы.
Куро довольно кивнул. Поднявшись и поправив одежды, лис собрал длинные волосы в высокий хвост. Он собирался отбыть до утра, не желая встречаться со злым и безутешным братом. Слегка склонив голову, старший лис исчез до того, как пламя свечей содрогнулось, а здешний господин твердо ступил на священные земли. Итами ощутила, как стало трудно дышать. Поднявшись, она покинула комнату и, встав подле входа в храм, низко склонилась, не позволяя господину заглянуть в её душу.
