– Спасибо, – всхлипываю, осыпая его лицо поцелуями. Родной, любимый, самый лучший человек… Я не представляю, чем он сумеет изменить мое к нему отношение. Мне хочется рыдать от счастья и признаться Абу-Таиру в любви, но я сдерживаю порыв усилием воли, зная, что завтра буду ненавидеть себя за беспечность…
Сашулька будит меня в семь утра. Даня не просыпается – переворачивается на другой бок и продолжает сладко спать. Набрасываю на плечи халатик. Мышцы звенят от сладкой боли, губы пекут, а кожа расцветает следами мужского внимания. Подхватываю малышку на руки и тихонько иду на кухню.
– Сейчас, моя хорошая. Давай, мы дадим нашему папе поспать, как ты на это смотришь?
Сашка недовольно гулит и капризно поджимает губки. Раскладываю на кухонном столе плед, включаю чайник и, пока он вскипает, подмываю Сашеньку. После приема молочной смеси она успокаивается и наблюдает за падающим снегом, лежа в люльке возле окна. Я тоже сажусь рядом, пью кофе и гадаю о будущем… Что ждет меня, когда в дом вернется мама Сашеньки? Как Данил позаботится об этой «проблеме»? Мне бы заняться самобичеванием, но вместо этого я глуповато улыбаюсь и смотрю в зимнюю хмарь за окном, словно там таятся ответы на все мои вопросы…
Данька просыпается через сорок минут. На плите варится гречневая крупа, на сковороде пыхтят сырники, а возле этого образчика домашнего уюта кручусь я.
– Привет, Рокси, – шепчет Даня, обнимая меня со спины.
– Наступило утро, Данил. Я жду… Чего ты там хотел сказать?
Я могла бы промолчать – накормить своего мужчину и урвать еще кусочек его нежности. Отложить момент оглушительной реальности и еще немного побыть в сказке…
– Марина пришла в себя. Сегодня я поеду в больницу и узнаю, когда смогу ее забрать, – отвечает Таир, пряча взгляд.
– Из-за этого я должна тебя ненавидеть? Что за глупости, Дань? Я рада, что мама Сашеньки выздоровела. Правда рада, – отвечаю, испытывая облечение. Успокойся, Рокси, ничего страшного он не сказал. Я никому не желаю смерти… Салиму – да, а несчастной женщине вовсе нет.
– Кать, как ты себе это представляешь? Ты и Марина в одном доме. Это… Нечистоплотно, ужасно и неправильно. Ты не можешь работать у меня, раз все так между нами случилось.
– Что ты предлагаешь, Абу-Таир? – вспыхиваю, рефлекторно хватая ребенка из люльки. Прижимаю кроху к груди, чувствуя кожей грядущий момент неминуемой разлуки. – Как Марина сможет ухаживать за малышкой? Она ведь слаба и…
– Рокси, ты с ума спятила? Тебе самой будет комфортно находиться в одном доме с моей женой?
– Значит, ты не собираешься рассказывать ей о нас?
Так вот, что Таир имел в виду? Теперь я понимаю… И, кажется, начинаю ненавидеть его всей душой. Почти так же сильно, как и люблю…
– Не собираюсь, во всяком случае пока. Это ее добьет.
Данил.
Собирался ли я сообщать Марине о нас? Безусловно, да. Я даже репетировал речь, не поверите…
«Это моя бывшая. Ее звали Катя, но сейчас она Роксана Корсун. И еще она мать моего ребенка. О Ярике я не знал, потому что выгнал Катю не выслушав. И никогда не узнал, если бы не его Величество случай». Ну и бред… Я даже на миг представляю лицо Марины, когда я вывалю всю эту чушь. Да и Рокси… Не понимаю ее реакции – она правда хочет работать у нас? Дружить с Мариной и секретничать на кухне, пока меня нет дома. Гадко, неправильно, нечистоплотно… Рокси не должна дружить с Мариной. И не будет…
