- А кто у тебя записан в графе родителей в свидетельстве о рождении? – Ласковая не отставала от меня. Я же сама дала ей такое право, раз пришла с утра со своей проблемой. Только она со мной стала обсуждать не Лаки и мои удивительные способности, а стала копать мое прошлое.
- Папа записан как Лазрин Лев Ильич, - сообщила я.
- А мама? – не дождавшись моих слов, Ольга торопила меня, подгоняемая странным азартом, непонятным мне.
- Лазарина Наталья Алексеевна, - пожала я плечами.
- Точно? – уточнила она, словно я могла забыть свои документы и кем там числилась. Голос ее звучал как-то разочарованно, словно она думала услышать имя совершенно другого человека. У меня даже проскользнула шальная мысль, а не моя ли она мама?
- Точно, - нервно рассмеялась я. – Возможно, их звали совсем иначе. Но этого я уже никогда не узнаю.
- Поль, ты даже не представляешь, насколько жизнь может быть непредсказуемой! – старшая подруга приобняла меня за плечи. – Иногда на свет вылазят такие тайны, которые казались покрыты мраком глубины веков.
- Думаешь, стоит это вспоминать? – я с сомнением дернула плечом. – Раз я все забыла, возможно, это к лучшему. Мне не по кому тосковать, а ночью не сняться кошмары.
- На каком-то этапе твоей жизни это действительно был неплохим решением. Но не зря же ветер перемен занес тебя в Одан? И мне кажется, что скоро все твои тайны посыплются как карточный домик, - с улыбкой ответила женщина.
- Ты думаешь, я здесь для того, чтобы вылечить княжича? – рискнула задать вопрос, который волновал меня сильнее всего с прошлого вечера.
- Если бы не твой Лаки, я бы ответила утвердительно, - она встала, потянулась, затем пожала мою ладонь. - Но сейчас я ни в чем не уверена. Ты хотя бы узнай, какую должность он занимает при дворе. И спроси полное имя. Лаки – это скорее кошачья кличка.
Я бы это тоже очень хотела узнать. Однако должна хотя бы еще раз с ним встретиться. Даст ли мне такой подарок судьбы после всего произошедшего?
10. Глава 10
После мы пошли с Ласковой на завтрак. Я продолжала с интересом поглядывать на нее. Все-таки было интересно, почему она вдруг проявляет ко мне такое дружелюбие и интерес. Неужели она моя … родственница, так скажем. Я даже этого хотела. Наконец мое любопытство достигло предела, и я рискнула спросить:
- Оль, а тебе сколько лет?
Она, прищурившись, посмотрела на меня, дернула уголком губ, словно старалась сдержать непрошеную улыбку и уточнила мимоходом:
- Тебе правду сказать или официальную версию?
- Правду, - твердо ответила я. Для моих целей официоз не походил. В мире, полном бюрократии, ей могло числиться и восемнадцать. Только ответов это бы ни на что не дало.
- Старая я, Полюшка. Мне в этом году исполнилось тридцать восемь! – грустно вздохнула женщина.
- Да какая старая! – возмутилась я. – Ты в зеркало на себя посмотри, тебе больше тридцати не дашь!
А про себя подумала, что тридцать восемь минус двадцать пять получается тринадцать. На взбалмошную перезревшую дурочку подруга никак не походила. Поэтому вариант с матерью отпадает. А так бы было здорово! Хотя, с чего это я вообще вдруг подалась таким странным фантазиям? Или в этих стенах вдруг начли просыпаться мои детские фантазии, а может воспоминания? Но Ольга вырвала меня из размышлений своими словами:
- А это уже официальная версия! – захохотала она. – Только бумага организм моложе не делает. И как говорила одна наша знаменитая дама, сколько фасад не обновляй, а канализация все равно старая! У меня же детей нет. И если еще пару годиков я с этим делом протяну, то уже никогда не стану матерью.
