Алекс хмыкнул.
— Надо же, — отозвался он.
В зеркальце снова курлыкнуло, Алекс сдвинул брови.
— Да что там у тебя все время сигналит? — проговорил он, а затем не опуская руку, заглянул в мое зеркальце.
В мыслях моих в этот момент произошел настоящий взрыв. Потому что до меня дошло — там ведь то, чего жаждущий выпереть меня из академии Алес видеть не должен. В груди все сжалось, а сердце пропустило удар.
Тем временем выражение лица Хрома медленно менялось: из просто строгого и сердитого оно постепенно становилось, ошарашенным, затем удовлетворенным, а потом злорадным. Он смотрел в зеркальце, и его идеальные губы расползались в улыбке.
— Вот это новости, — спустя мучительную паузу произнес Алекс. — В академии учишься всего ничего, а уже сидишь в запрещенном приложении. Понимаешь, чем это тебе грозит, дорогая моя Ярослава?
Впившись в него беспомощным и яростным взглядом, я сглотнула сухим языком. Я понимала. О да. Я очень хорошо понимала.
____________________
1 - отрывок из песни «Самый лучший в соцсети» группы «АрктидА».
7. Глава 7
Конечно же, после этого с Алексом у нас разразился скандал, порадоваться в котором можно было лишь тому, что в это время в коридоре никого не оказалось. Я орала на него, упрашивала, требовала не идти к Спрутовской. Но Алекс оставался неумолимым и волок меня к командиру АКОПОС, как приговоренную.
— Ты меня ненавидишь, — тараторила я в панике и крутилась вокруг него юлой, когда получилось высвободить локоть из железной хватки, — но, пожалуйста, не порть мне жизнь. Ты не понимаешь, что меня ждет, если выпрут из академии.
Лицо Хрома оставалось мрачным и ухмыляющимся, а соколиные брови периодически сдвигались.
— Я сто раз говорил, что не ненавижу тебя, Ярослава, — произнес он.
— Тогда, пожалуйста, не сдавай меня, — взмолилась я. — Мне ведь даже жить негде.
— До этого же ты где-то жила, — парировал Алекс.
Мы завернули за угол, кабинет Спрутовкой неумолимо приближался.
— Жила, — ответила я. — Но теперь там жить не могу.
— А ты смоги, — пожав плечами, отозвался Хром.
На меня накатила очередная волна гнева, я выпалила:
— Да нет у меня больше дома! Нет! Понимаешь? Мне маму спасать надо!
Мы остановились у дверей кабинета Виолетты, Алекс развернулся ко мне, на его лице отразилось что-то вроде сожаления, но губы произнесли иное.
— Дела гражданских меня не касаются. А ты без пяти минут гражданская. Заходи.
После чего открыл дверь и втолкнул меня в кабинет.
Зал Спрутовской в этот раз встретил нас прохладой и полумраком. За окнами сумерки, а бледные кварцевые кристаллы по стенам освещают помещение слабо. Спрутовкая восседает на своем здоровенном стуле у дальней стены, подпирая кулаком подбородок, фиолетовые щупальца покачиваются, кольца с драгоценными камнями на них поредели, а волосы сиреневым водопадом растеклись по плечам.
Увидев нас, Виолетта подняла левую бровь и произнесла:
— Интересно, у вас теперь новая традиция — врываться ко мне? Хром, ты совсем страх потерял?
Алекс коротко кивнул, я не поняла — он так соглашается со словами Спрутовской или приветствует.
— Понимаю, командир, — сказал он. — Виноват. Приношу извинения. Но, уверен, вы простите мне эту оплошность. У нас тут серьезное дело.
Когда Виолетта с немым вопросом перевела на меня взгляд, в груди ухнуло молотом и я вжала голову в плечи.
— Ну? Потрудись объяснить, — позволила она.
— Слушаюсь, — с готовностью отозвался Алекс.
