Там, откуда родом страх - страница 33

После наступления ранних осенних сумерек, когда улицы опустели, в лавку старьевщика негромко постучали условным стуком. Семидесятидвухлетний старик, неопрятный, одетый в старье, отпер дверь. На пороге стояли трое подельников, в последнее время основных его поставщиков краденого. Появились они в здешних местах сравнительно недавно. Никто ничего о них не знал, но старику удалось кое-что выяснить через блатных. Ему рассказали, что из Читинского острога бежали минувшей зимой четверо заключенных. Трое закоренелых преступников и деревенский увалень, попавший в острог за чужие грехи. Бежали они вчетвером, но объявились за тысячи верст от места побега уже втроем. Куда подевался четвертый, голову ломать не приходилось. Без харчей далеко не убежишь. Успех побега был обеспечен тем, что они бежали в метель. Шансов выжить в таком случае было минимум, но возможность успеха возрастала многократно. Они выжили. В то время прошел слух о налете на обоз из Китая. Скорее всего, это была их работа. Во всяком случае, в городке они появились при деньгах и с документами. Здесь отпустили себе длинные бороды, взяли за привычку сутулиться и ходить тяжелым шагом, имитируя солидный возраст, хотя старшему из них было не более сорока.

Гости отстранили старика и прошли через лавку в жилую комнату. Старик, привыкший к такому обращению, запер дверь и последовал за ними. Всю обстановку комнатки составляли железная жесткая кровать, застланная неопределенного цвета выгоревшим одеялом, небольшой покрытый запятнанной скатертью стол, пара табуреток, навесной шкафчик для посуды и маленький одностворчатый гардероб. Завершала обстановку голландская печь, сложенная обогревателем в лавку. Она весело гудела, в чугунке что-то варилось.

– С чем, соколики, пожаловали? – осведомился хозяин, поглядывая на саквояж в руках высокого. Тот раскрыл его и выставил на стол бутылку водки и каравай хлеба.

– Это еще к чему? – недовольным, строгим голосом спросил старик. – Я разве разрешал без дела ко мне заходить. Нечего светиться. Не шпана какая-нибудь, понимать должны.

– Да брось ты свои опаски. На дворе темень, ни одной живой души не встретили, – успокоил его Старший. – Прощаться мы с тобой пришли. Решили перебираться на новое место. Достаточно здесь наследили.

– Жаль, – откровенно огорчился старик. – Ребята вы фартовые, иметь с вами дело – одно удовольствие. Уйдете, завянет мое дело. Не найду я вам замену. Местное-то жулье по мелочам промышляет. Иногда такое приносят, что только на вторичное сырье и годится. Жаль, очень жаль.

– Да, ты на нас неплохо нажился, – без всякой интонации произнес Высокий. – Меру надо знать. У тебя стаканы-то хоть найдутся?

– Найдутся, – хмуро ответил старик. – А вот денег я чужих никогда не считал и вам не советую, – добавил он, доставая из шкафчика кружку, две чайные чашки со сколотыми краями и граненый стакан.

– А чего тебе чужие считать, когда свои куры не клюют, – продолжал гнуть свое Высокий. – Нам-то ты гроши за товар платишь.

– Сколько могу, столько и плачу. В этом деле люди мы самые маленькие. Вот если я гроши заплачу участковому приставу, тогда будет катастрофа. Перекупщики тоже цену сбивают, как могут. Ворованное, мол, жаловаться не пойдешь, радуйся тому, что дают. Так что, как не ряди, а больших денег на этом деле не заработаешь. Сами видите, как я живу. Мог бы, конечно, немного приличнее, но стезя обязывает.