– Так, сначала обед, а потом уж и находку вашу просмотрим! – скомандовала она, еле удержавшись от того, чтобы не выхватить грязную книжонку из рук сына прямо сейчас.
Как уж у Зарецких хватило терпения дождаться конца обеда, не знаем. Но они ели, совершенно не чувствуя вкуса любовно приготовленных Тасей блюд, и пожирали глазами приятеля Ио, который совершенно не торопился. Ему-то дела никакого не было до книжки.
Наконец, Тим проглотил последний кусок кекса, а вот запить выпечку ему не дали – Рейна выхватила у него из рук чашку с чаем и отставила ее на край обеденного стола, куда уже сдвинула всю грязную посуду.
– Ну, сын, где там эта книга? – алчно блестя глазами, вопросила мама. – И что за бомж такой был начитанный?
– Да не бомж это был, я говорил же, – напомнил Иоанн, выкладывая тонюсенькую брошюрку, очень похожую на ту, первую, которую им прислали с курьером. – Обычный дядька, длинный, очень худой, в длинном черном плаще. Лица я не разглядел – его закрывала черная широкополая шляпа, а из-под нее на плечи падали черные с проседью волосы, длинные, цвета такого неопределенного, как соль с перцем. Да я и не разглядывал его особенно, с Тимоном же разговаривал. Я лишь заметил краем глаза, что этот дядька как-то странно и подозрительно на нас посмотрел, даже воровато как-то, а потом вынул руку из кармана и, якобы невзначай, выронил книжонку.
– Так может, правда невзначай, а ты загробастал. Надо было отдать! – покачал головой Ягодкин.
– А потом пошел дядька быстро-быстро, – не слушая друга, продолжал Иоанн. – Я книжку поднял, огляделся, а мужика того словно и не было. Давайте же посмотрим…
Эта брошюрка была выполнена в таком же стиле, что и « Семь заклинаний обратного зла», вот только обложка со странными готическими рисунками названия не содержала. Листы были такими же старинными и пожелтевшими, слегка полинявший текст чередовался с не менее полинявшими, но интересными, странными, а подчас жуткими картинками. Это была лишь часть книжки, первая и последняя части, судя по неровным краям у корешка, была неаккуратно вырвана.
«… За всю историю лишь одному человеку посчастливилось (а, может быть, не посчастливилось?) собрать их почти все семь вместе. Имя тому средневековому колдуну – Эклебар Фарам, так же прозванным Tristi Animo (Угрюмый Дух). Жестокий, с абсолютно черной душой, колдун жил в уединении, шагал по трупам ради достижения своих целей и творил лишь злые, темные дела. Первым человеком, убитым им при помощи Молота Стихии Хаоса, был его родной брат…»
Далее шла ужасающая картинка, изображающая мужчину со сквозной огромной дырой в области живота. От дыры во все стороны исходили лучи-трещины. Наверное, художник таким образом показывал, что мужчина вот-вот распадется на кусочки.
– Жутковатая книжица! – поежившись, прокомментировал Тимофей. – Но интересная! Что там дальше?
«… Огромным везением для современников Эклебара было то, что он, несмотря на многолетнюю работу, так и не смог вернуть к жизни Черного Лича посредством черепа последнего, коим Угрюмый дух также владел. Но зато, имея Посох Черного Лича и обретя власть над скелетами, проклятый колдун уничтожил не одно поселение при содействии своих зловещих помощников…»
Картинка ниже изображала сцену уничтожения деревеньки армией скелетов. Во всех красках показывались разрушенные строения, люди, раздираемые на части. А среди всего этого кошмарного хаоса возвышался мрачный мужчина в черной мантии с капюшоном, почти закрывавшем лицо. Наверное, это и был тот самый Фарам.
