То и спросила, вернувшись. А он:
— Заедем в торговый центр, купим тебе новые, раз уж старые испортились по моей вине.
В мыслях не осталось ничего кроме чистого мата.
Вот как тут оставаться спокойной? Когда больше всего на свете хочется взять и запустить в его невозмутимую рожу что-нибудь потяжелее. Я ведь, честно, каждый раз стараюсь держать себя в руках. А он, он… Ррр!
— Я с тобой никуда не поеду, — выдала хладнокровно вопреки всему, что разрывало изнутри.
— Либо так, либо останешься здесь. Уверяю, меня устроят оба варианта.
— Ссс…
— Спасибо? — иронично закончил за меня мужчина.
— Нет! — рявкнула, не сдержавшись. — Да что с тобой не так, Ахалая? Ладно, признаю, я вчера перегнула, но это не повод вести себя как скотина сегодня. У тебя вообще свадьба скоро, если ты вдруг забыл. Ты невесту должен сюда приводить, ей одежду покупать. Не мне. Меня вообще здесь не должно быть.
— Но ты здесь, Валентинка. И я тебе уже обозначил условия, при которых ты можешь покинуть эту квартиру. Если что-то не устраивает, можешь пойти и опять закрыться в какой-нибудь комнате, там посидеть, еще подумать.
— Да ты…
И я запустила-таки в него тарелкой. А затем и чашкой, и всем, что еще под руки попало. Но и после того, как посуда в моей доступности закончилась, легче не стало. Тем более, мужчина уклонился от всего с такой легкостью, даже не вставая со стула, что мне захотелось еще больше его стукнуть. Да и как иначе, когда он нес полнейшую чушь? Что вообще за идиотизм?!
— Выпусти меня! — потребовала.
— Нет.
— Да, Тенгиз, ты выпустишь меня, или я заставлю тебя очень сильно об этом пожалеть.
Еще не знаю как, но что-нибудь обязательно придумаю!
А этот, который вечно возбужденный и в край охамевший, только и сказал:
— Удиви меня.
— Ты издеваешься так, что ли?
Иначе не объяснить, к чему все эти перипетии для меня создавать.
— Думай, что хочешь, — пожал он плечами.
Да я уже вообще думать в его присутствии боюсь. Да и все равно еще ни разу не угадала последствия. И вообще чушь какая-то происходит!
— Да ты хоть слышишь себя? Это же абсурд!
— Абсурдом было бы выпустить тебя на улицу в таком виде, — парировал Тенгиз невозмутимо.
— Да нормальный у меня вид! Полмира так ходит, а некоторые и того откровенней.
Правду, между прочим, сказала. Мой импровизированный наряд приличнее многих: все закрыто от шеи до колен. Ну да, видно, что мужская рубашка, но опять же сейчас этим никого не удивить.
Всех, да не всех.
— Мне плевать на других. Ты так ходить не будешь.
Размечтался!
— Да с чего бы вдруг? Ты мне кто? Никто! Ты мне даже не друг. То, что мы с тобой переспали и когда-то давно встречались, не дает тебе никаких прав так со мной обращаться!
— Подай на меня в суд.
Все. Я сдаюсь. Логика этого мужчины чересчур убойная. Мой мозг с ней не справляется.
— Сам на себя подай! — рявкнула в досаде.
— И какое обвинение?
— Тотальная ревность к чужой женщине!
Еще бы Тенгиза это проняло.
— Ночью ты так не считала. Я про чужую. Отдавалась мне, как своя.
Он бы, блин, еще девятилетней давности секс припомнил!
— Я пьяная была. И только. Ничего больше. Не надейся, — поморщилась.
— Да, вчера ты тоже примерно так говорила, пока текла на мои пальцы, — согласился Тенгиз по-своему.
— Всего лишь давно не было секса, вот и все, — ответила с презрительной усмешкой. — Не в тебе дело, сказала ведь уже.
— То есть, — поднялся Тенгиз из-за стола, — если я сейчас опять к тебе прикоснусь, ты уже не будешь такой мокрой для меня? — усмехнулся. — Валентинка, — по слогам произнес мое имя.
