– Дальше я сама. Спасибо, Руслан.
Я ставлю чемоданы на пол.
– Точно не хотите, чтобы я занес их в номер?
– Нет. Я сама.
Киваю.
– Во сколько мне завтра быть здесь?
– В девять, – отвечает она. – Я как раз успею позавтракать.
Ещё раз киваю и разворачиваюсь. Она ничего не говорит мне в спину и не прощается. Слышу звук, с которым ключ поворачивает механизмы дверного замка, но продолжаю идти к лифту. У меня есть теперь другие дела, ведь скоро закат.
Я вернулся в «Салун» как раз на закате. Дождь лить перестал, а солнце выкрасило улицы в кроваво-красный. Поднялся на второй этаж и зашел к Леди, предварительно постучав, – она уже ждала меня. Сидела на кровати в своем черном плаще и все том же черном цилиндре. Одну ногу забросила на другую, из-за чего пока еще не застегнутый плащ оголял одну из них, и я уставился на резинку ее чулка, расположенную посередине бедра.
– Свозишь меня кое-куда? – спрашивает она таким тоном, будто просит. Кто-нибудь со стороны даже может подумать, что у меня действительно есть выбор, что я сделаю ей одолжение. Это что-то вроде нашей ролевой игры. Она спрашивает, а я будто могу отказать.
Но это ложь – выбора у меня нет. И мы оба это знаем.
– Конечно, – отвечаю я. – Как пожелаете.
– Как пожелаешь, – поправляет она. – Как пожелаешь, детка.
Теперь она переводит на меня взгляд, прося повторить то, что она только что сказала.
– Как пожелаешь, детка, – повторяю я, подстраиваясь под заданный ритм, и расслабляюсь. Я теперь – другой человек. Не Руслан. Кто-то другой. Кто-то, кто может без проблем спросить: – Шлем потом отполируешь?
Она улыбается – и мне нравится эта улыбка. А ей нравится, что я всегда в таких случаях в ее полном распоряжении.
– Конечно, зайка, – флиртующим тоном говорит она. – Сразу же, как только вернемся.
Она встает и поправляет плащ, скрывая под его полами свои ноги и резинки чулок. Под плащом она выглядит не наряднее шлюхи, но это знаем лишь мы. Она идет мимо меня к двери, виляя бедрами, и я иду за ней. Когда мы оказываемся внизу, она берет меня под локоть и прижимается к моей руке. Мужчины завистливо смотрят на меня, провожая взглядами до самого выхода.
Я помогаю ей сесть в машину, а сам сажусь рядом. Завожу двигатель и жду ее указаний.
Она молчит, разглядывая пока еще алый небосвод.
– Как тебе Алиса? – спрашивает она голосом Леди, а не той, кем она только что была.
– Милая девочка. Красивая.
Леди кивает.
– Поехали пока по Лермонтова, – говорит она и откидывается на спинку. – Я скажу, когда доедем.
Киваю, и мы трогаемся. Я молчу и ощущаю на своем правом виске ее взгляд. Оборачиваюсь, чтобы убедиться в том, что мне не показалось.
– Ты вышел из роли. Не выходи из нее, пожалуйста.
Вздыхаю. Разминаю плечи и тоже откидываюсь назад, расслабляя руки. Левую небрежно кладу наверх руля, а правую – на ее бедро.
– Как дела, малыш? – спрашиваю я, но спрашиваю не Леди – я спрашиваю ту, кем она сейчас является. Бросаю на нее короткий взгляд. Замечаю ее улыбку, тут же меняющуюся наигранно печальной гримасой.
– Плохо, зайчик. Один козел… приставал ко мне.
В горле мгновенно пересыхает. Я понимаю, куда мы едем. Понимал с самого начала, но именно сейчас всё становится максимально прозрачным. «Играть» становится сложнее.
– Даже не спросишь, как именно? – продолжает она.
Я знаю, что нужно делать. Я понимаю, хоть и не хочу.
– Как именно? – спрашивают мои губы.
– Сорвал меня со сцены, едва ты уехал. Как ты мог оставить меня в клубе одну?!
