– Я? В твои дела?
– Ну-ну, не притворяйся, все же на виду!
Тут уже Ян насторожился. Семья Беленковых предположительно занималась уничтожением тел, этот бизнес начал еще отец Филиппа. А тело ребенка в садовой скульптуре спрятали, мягко говоря, небанально. Что, если одно связано с другим? Хотя то, как быстро Филипп отреагировал, поражало – Ян ведь даже не успел о нем вспомнить.
– Я до этого не связывал ребенка с тобой, – признал следователь. – Теперь буду, спасибо за подсказку.
Однако вместо того, чтобы разозлиться, Филипп удивился.
– Какого еще ребенка?
– В золотом ангеле.
– Каком ангеле, Эйлер, что ты несешь?
– А чего ты ожидаешь? Зачем-то же ты пришел ко мне.
– Да вот из-за этого!
Филипп открыл какую-то вкладку на смартфоне и повернул экран к собеседнику. Ян обнаружил фотографии пылающего амбара и заголовок статьи, намекающий на то, что случилось.
Похоже, с неделю назад кто-то поджег одну из ферм, принадлежащих семье Беленковых. А это означало не только непосредственные потери, но и повышенное внимание там, где внимания хотят избежать. И Ян, и Филипп прекрасно понимали, что такой пожар помешает нелегальному бизнесу семьи, заставит на время затаиться – и понести потери. Понимал это и тот, кто пожар устроил.
Вот только Ян о случившемся слышал впервые.
– С чего ты взял, что это я? Я тебя посадить хочу, а не огню предать.
– Больше некому, – холодно указал Филипп, убирая смартфон.
– Правда? Ты живешь такой добродетельной жизнью, что о тебе, как о покойнике, говорят только хорошо?
– Не выпендривайся, Эйлер. Как видишь, случилось все не вчера. У меня был список тех, кто мог это сделать, но за прошедшие дни все они сумели убедить меня, что непричастны. Все, кроме тебя.
– А я и убеждать не буду, – усмехнулся Ян. – Манию преследования лечи у других людей, не моя специальность.
– В твоих же интересах доказать мне, что ты тут ни при чем.
– В моих интересах доказать, что тебя нужно отправить за решетку и никогда не выпускать. Если это все, что ты хотел мне сказать, то можешь уверенно пересесть за соседний столик – вид из окна заслоняешь.
– Ты шутишь?
– Нет. Просто очень клены люблю.
Филипп больше ничего не говорил, но и не уходил. Он смотрел на Яна, словно надеялся увидеть насквозь, мысли прочитать, получить то самое признание – и просьбу о прощении. Ян же смотрел на него в ответ примерно как на муху, засыпающую между оконными рамами.
Он прекрасно знал, почему Филипп заподозрил его. Пожар действительно можно было рассматривать как незаконный, но вполне действенный способ устроить на ферме проверку. Обыск без разрешения, неожиданный, возможность получить улики, которые в иных обстоятельствах тщательно скрывались…
Но это если очень повезет, а Ян не любил делать ставку на везение, да и поджог – метод, от которого пованивает во всех смыслах. Так что либо коровник Беленкова, или где там все началось, загорелся сам, либо у Филиппа появился неизвестный враг. Однако доказывать все это следователь не собирался, потому что оправдания были слабостью, поведением подчиненного перед начальником.
Филипп наконец кивнул и поднялся из-за стола.
– Я тебя понял. Хорошо, что поговорили.
И слова эти вообще ничего не значили и уж точно не гарантировали, что дальше проблем не будет. Но изменить Ян пока все равно ничего не мог. В тот же день он рассказал о случившемся Александре. Она вполне резонно заметила, что Филипп не дурак и не истеричка, он к полиции без нужды не сунется, а подгоревший сарай нуждой не считается. Он начнет действовать, если диверсия повторится, до этого момента близнецы могли оставаться спокойны. Ян надеялся, что она права.
