– Я поняла. Думаю, год назад в квартире было посвободней, если бы статуя все время была там, она бы оказалась подальше от выхода… Но это домысел, который с учетом веса ангелочка ничего не стоит. Возможно, он был настолько тяжелый, что Красовский так и бросил его у дверей год назад. Может, кто из соседей видел, как он тащил домой эту бандуру? Большой этот ангел?
– Метра полтора изначально был.
– Неслабо – и из бетона! Такое не каждый день увидишь. Так что по соседям?
– Сегодня участковый им нервы мотает, – отозвался Ян. – Но я уже сейчас могу поспорить, что толку от этого не будет. Красовского там на дух не переносили.
– Ну, было за что, если уж совсем честно…
– Это да. Но при таком отношении обычно или отворачиваются, или пялятся прямо на объект неприязни. Не запомнили они этого ангела, однозначно. Тут, по ходу, только и остается, что ждать подсказок от экспертов.
– Долго возиться будут, – покачала головой Александра. – Они бы и просто с мумифицированным трупом зависли, а уж с извлечением из статуи… Короче, не можем мы столько сидеть и ждать.
– А что можем?
– Сосредоточиться на Красовском. Больше у нас и нет никого пока.
– Да не убивал он никого, – указал брат, задумчиво поглаживая Гайю. – Сама ведь знаешь, хордеры, при всей своей придурковатости, безобидны…
– Я не о том сейчас. Я о его смерти говорю. Как тебе такой расклад: кто-то убивает ребенка, прячет в садовую скульптуру, отвозит на свалку, но не забивает на это дело, а продолжает наблюдать. Ну так, на всякий случай. Узнает, что скульптуру утащил хордер. Перехватывает этого хордера, пытается выяснить, сколько тому известно. Но Красовский наш далеко не оратор. Чтобы перестраховаться, его убивают.
– Стеклом в живот?
– Сработало же!
Ян задумался, смеяться над ее версией он не спешил, да и понятно, почему. Александра и сама не была ни в чем уверена. С одной стороны, это только в американских боевиках свидетелей убивают без раздумий и сомнений, в реальности же преступники понимают, что каждое убийство – еще одна огромная проблема. С другой, Игорь Красовский был откровенным маргиналом, от таких обычно избавляются легче всего. За ним какое-то время понаблюдали, поняли, что семьи у него нет, решили его убрать – логично предполагая, что после этого золотой ангел вместе с другим хламом отправится на свалку, на сей раз на веки вечные.
Версия была сомнительная, но с чего-то нужно было начинать. Особенно при том, что смерть Красовского расследовали уже месяц. Пусть и без особого усердия, но материалов все равно собралось немало.
Получить все это прямо в квартиру было невозможно – да Александра и не хотела. Она вообще теперь старалась как можно реже связывать свой дом с работой, особенно после того, как Андрей поселился с ней. Он об этом не просил, это скорей ей было нужно.
Прошло не так уж много времени после того, как она была на улице, а ей вдруг показалось, что целая жизнь. Это ощущение усиливалось еще и тем, что в день похорон лил дождь и все вокруг выглядело серым, поникшим, как будто тающим. Теперь же сияло солнце, и небо казалось насыщенно-синим, словно вернувшим свой цвет после того, как лето выжгло из него все краски. Сияние задерживалось в пожелтевших листьях, пропитывало их, и вот уже создавалось впечатление, что они сами светятся. Почти невесомые облака сухой листвы шуршали под ногами, совсем как в детстве, и Александра не удержалась, пнула оказавшийся на асфальте каштан так, что он перелетел через всю парковку и скрылся под чьей-то машиной.
