– Но где, где эти места? – возбудился Карагодин. – Мы же специально взяли с собой фотоаппарат!
Оказалось, всё просто, таких мест набралось целых три. Набережная Порт-Саида, которая является западным берегом канала. Плюс можно сесть на бесплатный паром, переехать через канал в Порт-Фуад, городок на его восточном берегу. Гуляй, наблюдай, фотографируй, но лишнего внимания не привлекай – полно полицейских в штатском да просто бдительных граждан. Кроме того, всё это можно делать в Исмаилии, там тоже переправа и военный мемориал Октябрьской войны с Израилем 1973 года. Кроме того, песчаные дюны. Лучшее место для созерцания судов, собственно канала и роскошных песчаных дюн вокруг. Наконец есть возле Суэца Порт-Туфик, но это далековато. Самое простое – Порт-Фуад. Там, кроме всего, отличные пляжи.
– Сергей обещал нам выезд на пляж, – вспомнил Карагодин, глянул на часы, пробормотал «прошу пардону» и вышел на лоджию.
По дорожке к коттеджу двигалась пара арабов в белых бедуинских хламидах, которые тащили на плечах прямоугольный ящик, накрытый белым полотном.
«Какие молодцы! – с любовью подумал Карагодин. – Вот они, дети древней цивилизации».
– Точность – вежливость королей! – поприветствовал арабов Карагодин, понял, что арабы скорее официанты на выходе, поправился: – Браво, бойцы! Так держать!
Арабы поняли, что слова на чужом языке относятся к ним, что это поощрительные, дружественные слова, синхронно показали в улыбке необыкновенно белые зубы и застыли в парадном оцепенении с коробом на острых плечах.
За дело принялись гурьбой, вполне по-демократически пособляя арабам переместить содержимое волшебного короба на стол. Гора загорелых кебабов в обрамлении пучков сочной зелени, бастиончик корнишонов непривычно золотистого цвета, чудовищного размера маслины в глиняных плошках, куча лепёшек, отодвинутые на периферию «Арарат» и банки с икрой – вся эта снедь производила впечатление некого кулинарно-художественного сумбура.
«Ляпнуть сверху пару наших лещей, и Снайдерс отдыхает, – подумал Карагодин. – Хотя это будет уже перебор».
«Бойцы» заняли исходную позицию у двери, поклонились и благополучно отбыли.
Обеспеченные тарелками и столовыми приборами, сервировали стол на респектабельный европейский манер. И снова раздался стук в дверь.
– Интересно, кто бы это мог быть? – Карагодин дверь приоткрыл и застыл в замешательстве.
«Дежавю», – подумал он, вдруг сообразил, что всё идёт по плану, и широко улыбнулся бедуинам, застывшим со знакомым коробом на плечах.
– Welcome, welcome, dear friends!
Оказалось, что прибыл заказ по винной карте, о котором Карагодин в аперитивном запале совершенно забыл.
Арабы оперативно разгрузились. Один из них сухим пальчиком указал на огнетушитель, горлышко которого было забрано в красную фольгу, сказал:
– Aida, Egypt champagne, present from Noras, good-good.
После чего ходоки поклонились и отбыли.
– Подарок от администрации «Нораса», – пояснил Стрижаков. – Для особых гостей.
– Понимают, с кем дело имеют, – Савойский расплылся в довольной улыбке, сделал значительную паузу и продолжил: – Торжественный ужин объявляю открытым! За работу, товарищи!
Винами местных погребов консульские деликатно пренебрегли.
– На переправе коней не меняют, – сказал Пал Петрович.
– И то правда, – согласились делегаты, – оставим на десерт.
Кухня международного «Нораса» оказалась на высоте. Блюда были знакомые, близкие шашлычному сердцу русского человека. Лёгкое смущение внесли золотистые огурчики.
