– Из головы вылетело, – ответил он хрипло, переместив ладонь с бока на живот. В глазах вспыхнули золотые звезды, улыбка стала привычно-искристой, но я не могла не заметить, как пульсирует жилка на виске, как чуть приоткрылись губы и из груди вырвался тяжелый вздох. Заметила, как кончик языка коснулся острого клыка. Длинного, как у хищного зверя.
Из головы вылетело? Не у тебя одного. Я точно забыла половину слов, что собиралась сказать при первой же встрече.
– Почему не приходил раньше?
– Не мог, – Ш’янт раздраженно передернул плечами. – Это не так просто, как кажется. Если бы не связь, то мы бы не разговаривали.
Я наклонилась вперед и в подробностях представила, как утыкаюсь лбом в его плечо. Душу бы продала за одно только мгновение! За единственное касание. За привычный запах, который уже давно не ощущался так остро, как раньше. Словно он медленно таял, пока мы порознь. Истончался. Отсчитывал секунды до того момента, когда я вообще перестану его чувствовать.
– Я все еще жив, – Ш’янт будто ощутил мое смятение. – И мы принадлежим друг другу, пока дышим. Никакое расстояние это не изменит.
Сердце кольнуло. Он словно слышал, о чем мы с Артумиранс говорили только что.
Он мой.
Так и есть. Мы принадлежим друг другу. Ш’янт чуть сместился и указал рукой мне за спину.
– Я хотел показать тебе кое-что.
Мир погибшего сада исчез, как и замок, и обвивавший его сухой виноград. Исчезло черное дерево и колкий холодный снег под ногами. Все затянула пелена тумана – алого, как кровь. Стало не по себе. Я пожалела, что во сне нет привычного оружия, – будто голой вышла сражаться против стаи бешеных волков.
Присутствие Ш’янта ободряло.
Он держался уверенно и спокойно, наблюдал, как реальность вокруг искажается, открывая мне картину красного густого леса. Я смотрела на него сверху вниз, буквально стоя на воздухе над верхушками переплетенных крон. Листья шумели, как могли бы шуметь стеклянные колокольчики – отчего-то я точно знала, что они стеклянные – а вдалеке темнел горный хребет.
Все это выглядело предельно… нормальным. Ничем не отличалось от любого стигая, что я видела в Рагур’ен.
– Смотри туда.
Проследив за Ш'янтом, я невольно затаила дыхание.
В небе протянулась широкая трещина. Темная, с рваными острыми краями, светившаяся лиственной зеленью. Но даже не это заставило сердце пропустить один болезненный удар.
Что-то смотрело на мир оттуда.
Что-то совершенно чужеродное, нечеловеческое и дикое. Голодный зверь, который еще недостаточно силен, чтобы рвануться в погоню за добычей, но уже присматривается, куда бы лучше вонзить острые клыки.
Я чувствовала кожей, как нечто разглядывает земли внизу.
– Оно еще спит, – проговорил Ш’янт, склонившись над моим плечом, – но это лишь вопрос времени.
Я никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном. От привычной смешливости не осталось и следа.
– Первородная выбрала этот мир не случайно. Она ищет, как пробудить… это.
Губы сами собой растянулись в хищной усмешке. Что ни говори, а упрямство богини внушало уважение.
– Хочет новое тело? Не великовато ли будет?
– Догадливая девочка, – хохотнул иномирец. – Первородная всегда была жадной, но тут переплюнула сама себя.
– И как долго оно еще будет спать?
Лицо Ш’янта помрачнело.
– Не могу судить, но трещина быстро растет. Первородная обзавелась здесь силой и помощью. Местные твари от нее в восторге, чего нельзя сказать об отношении ко мне.
