– Ваш отец – исключительный человек, – тихо заметил Довесок, посмотрев на Аркадия.
– Он часто сам так говорит. Я уже сбился со счета, сколько раз он повторил: «Я взял город и сделал из него Кремль», – беззаботно отозвался Аркадий. – Но без его руководства здесь, скорее всего, остались бы одни развалины. Что верно, то верно.
– Однако он, похоже, твердо настроен создать анархию.
– Это он нарочно. Сведя любое предприятие к хаосу, отец делает так, что он один за все отвечает, что для него значит больше, чем любые возможные достижения.
– Да, но я вижу здесь обходной путь для…
– Мы живем в России – не надо применять к ней иностранные логические стандарты. Потерпите, и все закончится благополучно.
И действительно, в скором времени кладовую расчистили и превратили в лазарет. Туда внесли пуховую перину, затем болящего принца Ахмеда и, наконец, привели двух длиннобородых докторов.
– Они – лучшие врачи в городе, – прошептал Даргеру Гулагский, – но только потому, что других нет.
Не успели медики закрыть за собой двери лазарета, как два неандертальца спустились со своего поста на верхней лестничной площадке.
– Остаться могут только участники происшествия и хозяева дома, – объявил первый гигант. – Любой, кто попытается подняться наверх, будет убит.
С грозной неуклюжестью, гибельно близкой к изяществу, неандертальцы очистили нижний этаж от всех, кроме Аркадия с отцом, докторов и двух новых друзей Гулагского.
Когда и эта неприятная задача была выполнена и все успокоилось, спустился третий неандерталец. По пятам за ним следовала пантера в обличье девы – высокая, сложения стройного, но атлетического, со сверкающими серыми глазами, аспидно-черными волосами и властными манерами. Красота столь редкой разновидности встречается лишь раз или два в человеческой жизни, да и то если повезет. Находясь под крышей особняка, реквизированного специально для нее и остальных Жемчужин (что делало дом, пусть и ненадолго, почетным дворцом), она сменила свою целомудренную и плотную чадру на нескромные полупрозрачные шелка Византии.
– Зоесофья, – тепло, но с опаской (по мнению Аркадия) произнес Даргер и улыбнулся. – Твоя краса ослепляет наши глаза и облагораживает наши никчемные и скучные души.
Черты лица Зоесофьи будто искусно высекли из мрамора. Какой-то неандерталец ухмыльнулся и угрожающе пощелкал костяшками пальцев. Развернув лист бумаги, Жемчужина вымолвила:
– Я составила список мелочей, которые нам потребуются. Для начала – корзина котят, несколько колод игральных карт, мотки пряжи всех цветов и семь пар вязальных спиц, желательно из слоновой кости, шесть дюжин роз на длинных стеблях без шипов…
– Роз без шипов? – ошарашенно переспросил Даргер.
– Нимфадора всегда ухитряется уколоться. – Зоесофья нахмурилась, когда Довесок поспешно прикрыл рот носовым платком. – Поэтому шипов не должно быть совсем.
– Я знаю, где найти розы, – пролепетал Аркадий. – Темно-красные, благоуханные, в полном цвету. Я буду счастлив убрать все шипы собственноручно.
Зоесофья продолжала как ни в чем не бывало:
– Нам также необходимо ароматизированное мыло, одежда, которую носят русские модницы, – разных размеров… А еще как минимум три швеи для подгонки, сапожник – женщина, разумеется, – чтобы смастерить нам новые туфли, балалайка, ноты современных и традиционных произведений и достаточно книг, чтобы заполнить несколько полок по разным темам, и фривольным, и интеллектуальным.
