Роуан копала и перебрасывала землю, обрезала сучья, спиливала обгоревшие, но выстоявшие деревья, которые могли вспыхнуть снова, все ее тело было мокрым от пота. Часы мелькали, как минуты. Почувствовав, что силы на исходе, она позволила себе передохнуть. Ровно столько, чтобы набить рот крекерами с арахисовой пастой и запить их единственной захваченной банкой кока-колы, уже почти горячей.
Ее комбинезон после второго сброса антипирена тоже был весь в розовых пятнах. Спина, ноги, плечи гудели, горели, ныли и от жары, и от долгих часов непрерывной работы.
Однако, несмотря на усталость и боль, она почувствовала то мгновение, когда ситуация переломилась.
Густое дымное облако дрогнуло, чуть-чуть рассеялось, и, даря надежду, сверху им подмигнула Полярная звезда. Пока они сражались с огнем, день перетек в ночь.
Ро распрямилась, выгнула затекшую спину. В темноте еле различались обугленные остовы деревьев, обгорелые пни и кучи пепла. Здесь огню больше нечем поживиться, и вряд ли он перескочит через проложенные заградительные полосы.
Она почувствовала прилив энергии. Борьба не закончена, но им удалось укротить огненного дьявола.
Ро свалила мертвую сосну, одной из ее ветвей забила крадущийся ручеек огня и резко обернулась, услышав крик, полный ужаса и боли. Она увидела, как упал Стовик, как вырвалась из его рук и покатилась пила, орошая кровью утоптанную землю.
Роуан отбросила свою пилу и рванула к Стовику. Когда она подбежала к нему, он пытался сесть, сжимая руками бедро. Даже слой копоти не мог скрыть мертвенной бледности его лица.
– Держись! Держись! – Ро откинула его руки, развела края прорехи, достала нож, чтобы разрезать штанину.
– Я рассек ногу! Не понимаю, как это получилось!
Но Ро понимала. От усталости его внимание рассеялось, он отвлекся, ослабил хватку. Секунда расконцентрации – и пила сорвалась.
– Плохо дело? – спросил Стовик. – Это очень серьезно?
– Царапина. Держись, салага. – Ро пока не могла ответить ничего определенного. – Достань комплект первой помощи, – попросила она присевшую рядом Либби. – Стовик, я немного прочищу рану и посмотрю получше.
Легкий шок, определила Ро, глядя в его глаза, но держится.
Пока она прочищала рану, Стовик изрыгал ругательства, отчасти русские, с бруклинским акцентом. Хороший признак.
– Рана неглубокая, – бодро сказала Ро, подумав: боже, боже, чуть глубже, чуть левее – и прощай, Стовик! – Главный пострадавший – твои штаны.
И снова Ро посмотрела ему в глаза. Она солгала бы без угрызений совести, но, к счастью, лгать не пришлось.
– Понадобится пара дюжин стежков, но ты быстро оклемаешься. Я наложу первичную повязку. До базы дотянешь.
Стовик выдавил дрожащую улыбку и тяжело сглотнул.
– Я ведь не отрезал ничего жизненно важного?
– Твое хозяйство на месте, Бензопила.
– Дьявольски больно.
– Не сомневаюсь.
Подавив панику, Стовик пару раз медленно вдохнул и выдохнул. Роуан опять испытала облегчение, заметив, как чуть порозовели его щеки.
– Первый прыжок в пожар – и смотрите, что я наделал. Меня надолго отстранят?
– Нет, конечно. – Ро быстро и ловко наложила повязку. – И теперь у тебя есть безумно сексуальный шрам. – Она откинулась на пятки и улыбнулась. – Ни одна женщина не устоит против раненого бойца, правда, Либ?
– Истинная правда. Если честно, Стовик, я еле сдерживаюсь, чтобы не прыгнуть на тебя прямо сейчас.
Он ухмыльнулся.
– Мы усмирили ведьму, да, Шведка?
