Уверенными движениями Камиль принялся скручивать листы в трубочку, прижимая к столу и наматывая их друг на друга. Смазав клейстером края, он провел пальцами по стволу и довольный посмотрел сквозь дырочку на нас.
Пулю сделали из черного хлеба. Небольшой мякиш хорошо размяли и вставили в трубку. Глубоко вздохнув, Камиль резко дунул и пуля, пролетев через всю комнату, врезалась в кормушку. Зэки восторженно загоготали. Ружье спрятали до ночи. Снова заварили чай. Закурили.
В замочной скважине залязгали ключи, отворилась дверь, за ней распахнулась решетка и на пороге нарисовался очередной страдалец. Парень в нерешительности топтался на месте. В одной руке он держал дырявый матрас, а в другой – клетчатую сумку.
Встретили его доброжелательно, показали свободную кровать, пригласили к столу, заварили чифирь. С большим волнением, он рассказал, что зовут его Валера и работал он сварщиком на стройке. Дома остались жена с ребенком.
Валера обмывал первую зарплату и в суматохе сорвал с полицейского погон. Адвокат обещал добиться колонию поселение, но суда еще не было и Валера сильно нервничал. Попив чифиря и немного освоившись, Валера стал приставать с вопросами.
Я дал ему ручку и лист бумаги, чтобы он записал и выучил наизусть своё последнее слово на предстоящем суде. Когда мы закончили придумывать речь, я добавил "Главное, обращайся к судье "Ваша честь", бери всю ответственность на себя, молись и кайся".
Спрятав шпаргалку в карман, Валера спросил, что надо ещё, чтобы круто заехать на колонию. Камиль посоветовал ему придумать себе мощную кликуху и приобрести четки.
Ближе к ночи зэки принялись налаживать тюремную связь. Из тайника достали несколько мотков веревок различной толщины. Самую тонкую нить из легкого пропилена вдавили в пулю. Ружье согнули так, чтобы пуля полетела к соседнему окну, просунули в небольшое отверстие в решетке и постучали в стену.
Соседи ответили на стук и приготовились ловить пулю. После нескольких неудачных попыток пуля была поймана и мы услышали радостный крик "Дома – дома". Соседи привязали свою веревочку и мы её затянули к себе.
Самую толстую веревку, называемую "Конём", мы также переправили в соседнюю камеру. Когда дорога была налажена с соседями с другой стороны, заработала тюремная почта. На приходящих записках, свертках и бандяках были написаны номера камер. Каждый прием и отправление регистрировались нами в специальной тетради для жесткого контроля.
Валера перебирал в уме варианты кличек и не мог сделать выбор. Когда он снова надоел, мы предложили ему поступить по старой тюремной традиции – вынести вопрос на всеобщее обсуждение.
Камиль объяснил ему, что надо делать и уступил место возле окна. Валера забрался наверх и со всей дури заорал "Тюрьма, старушка, дай мне погремушку". Мы покатились от смеха, а со всех окон тюрьмы посыпались варианты один другого круче. Валера обрадовался и довольный уселся за стол принимать ответственное решение.
Посреди ночи, когда дорожники в поте лица принимали и отправляли почту, за окном раздался истошный крик "Мужики, пидор на трассе коней режет". Длинной палкой с крючком на конце арестант из опущенных ходил под окнами и старался оборвать веревки. Даже охранники не делали таких подлостей, а отправляли вместо себя нечисть.
С разных сторон тюремного дворика, из многих окон, имитируя выстрелы, застрочили пулеметы "Та-та-та-та-та-та-та". Послышались крики "Убил гада. Ложись, сука". Вся тюрьма содрогнулась от хохота.
