После нескольких неудачных попыток подняться в воздух, орел устал и просто отпрыгивал от нас в сторону. В конце концов нам удалось накрыть его курткой и взять в руки.
Огромные когти похожие на сабли предупреждали нас об опасности. Острый изогнутый клюв с желтой кожей по бокам иногда открывался и раздавался устрашающий клёкот.
Сменяя друг друга, держа птицу на вытянутых руках, мы поднялись на пригорок свободный от деревьев. До горизонта простирался лес, упирающийся в заснеженные горы.
Мы сняли куртку и осторожно осмотрели метровые крылья. Убедившись, что ран и переломов нет, мы вдвоем подбросили орла вверх. Мощными взмахами, опираясь на воздух, Беркут набрал высоту и устремился в сторону гор.
Дорожка вокруг стадиона была протоптана тысячами ног и после дождя в ямках образовывались лужи. Некоторые арестанты любили ходить от одних футбольных ворот до других и обратно. Я предпочитал идти вперед и считал, что в этом есть психологическая причина.
Изучая гипнотические техники я впервые узнал про диссоциации. Ричард Бендлер описывал случай, когда ему удалось исцелить парализованного пациента дав ему задание в течение двух недель рисовать самого себя, лежащего в постели, из разных точек пространства комнаты.
Человек, меняя точки зрения и глядя на себя со стороны, без всякого гипноза, нашел в себе источник силы для восстановления способности ходить.
Тренируя метод диссоциации я забавлялся, разглядывал себя с потолка, с крыши дома, с неба, с луны или из далекого космоса. Способность взглянуть на мир чужими глазами стала основой для понимания чувственных ощущений других людей и их прогнозирования.
Меняя точки зрения, я пришел к выводу о том, что весь мир находится за колючей проволокой. Просто с моей стороны собрались самые выдающиеся психопаты, мошенники и плуты, пьяницы и наркоманы. Концентрат злобы и ненависти, страдания и боли. Один день в лагере способен пощекотать нервишки больше, чем десять лет на воле.
Намотав на счетчик несколько километров, я отправился в свой девятый барак, где намечался вечерний прикол. С внешней стороны периметра это называется собранием.
В узком проходе между двухъярусных кроватей на табуретке стояло железное ведро до верха наполненное крепким чаем. На другой табуретке лежала куча конфет и большая коробка с сигаретами.
Молодой арестант разливал чай в наши кружки. Взяв чай и конфету, я уселся на нижнюю кровать. Вскоре комната заполнилась расписными телами. Звезды и кресты, купола и гусарские погоны, черепа и пауки притягивали мой взгляд, подчеркивая реализм происходящего. Я почувствовал себя наблюдателем, пассажиром, случайно севшим не в свой поезд.
Когда пришел смотрящий за лагерем, все замолчали и приготовились слушать. Прикол начался с поздравлений. Молодой арестант по кличке “Жиган” зачитал имена и кликухи воров – именинников сидящих в других лагерях. После чего заорал во все горло "Жизнь ворам". Зэки дружно прокричали "Вечно".
“Жиган” продолжил читать имена и прозвища следующих воров, чтобы теперь помянуть за упокой. Затем он заорал "Смерть ментам". Зэки тотчас ответили "Вечно". Когда поздравления и поминки закончились, смотрящий начал разбирать последний конфликт, возникший между арестантами.
С сильным грузинским акцентом смотрящий обратился к длинному зэку по фамилии Суслов. "То, что тебя обозвали сусликом – это ерунда. “Суслик” – это не шерсть. “Суслик” – это просто суслик. А вот ты в ответ обозвал человека козлом. “Козел” – это шерсть. “Козел” – это оскорбление. Вот за это ты и получил по морде". Конфликт был улажен и смотрящий перешел к следующему вопросу.
