– Извините, Лаура, но я не могу вам обещать этого! – весело отозвался Морис Брианшон – высокий плечистый парень, который работал охранником в «Арабском банке коммерции» на набережной Монблан, а теперь, когда банк из-за финансовых трудностей был вынужден закрыться, временно сидел без работы. – В постели я привык «танцевать» совершенно по-другому. И если я буду лежать, закрыв глаза, и ничего не буду при этом делать, то моя подруга просто покажет мне красную карточку и выгонит с поля.
– Сочувствую вам, месье Брианшон. Но могу посоветовать лишь одно. Постарайтесь исполнить сначала свой мужской долг перед вашей подругой – а затем переходите ко второй, более легкой части упражнений. Уже без движения.
– В теории все это очень хорошо, а вот на практике… – Морис уставился на Лауру своими ярко-голубыми глазами. – Боюсь, моя подруга начнет меня жутко ревновать, если почувствует, что, когда я лежу с ней в постели, я думаю о чем-то еще кроме нее.
– Вы что же, хотите, чтобы я нашла вам более покладистую спутницу? – бросила Лаура под общий смех окружающих. – Не выйдет, Морис! Вы заплатили мне только за обучение танцам.
И она коротко поклонилась своим ученикам, давая понять им, что занятие окончено.
– Ну вот, наконец-то ты возвратился домой в более-менее удобное время! – приветствовала мать Андре, когда тот переступил порог квартиры. – Еда будет готова через пятнадцать минут. На ужин тебя ждет твое любимое баранье рагу с баклажанами. – Она прошла на кухню, и оттуда до Андре донесся ее звонкий голос. – Что, мэтр Рошамбо стал меньше нагружать тебя?
– Да нет, скорее, сегодня в офисе было просто чуть меньше клиентов, – ответил Андре. – И со всеми удалось относительно быстро разделаться. – Он улыбнулся. – Я даже успел после работы позаниматься в школе танцев!
Мать перестала греметь кастрюлями и сковородками и подошла к нему:
– Значит, ты все-таки решил заняться этим делом всерьез? – Она покачала головой. – С чего вдруг тебя так потянуло к этим танцам, Андре? Ты ведь раньше никогда так сильно не интересовался ими. – Она вытерла руки о передник. – Или в этом деле замешано что-то еще, помимо самих танцев? – Ее пытливый взгляд внимательно исследовал лицо Андре. – Может, здесь замешана какая-то девушка?
– Ну что ты, мама. – Андре покачал головой. – Если бы я действительно влюбился, то ты бы сразу узнала об этом.
Люсьена Тассиньи покачала своей красиво поседевшей головой:
– Андре, матери могут лишь надеяться, что они сразу узнают о всех важнейших событиях, которые происходят в жизни их детей. Но только этим надеждам почти никогда не суждено оправдаться. – Она грустно вздохнула. – Так случилось, когда у Моник начался первый в ее жизни роман… когда ты вдруг решил поехать в Церматт и покататься там на горных лыжах и в результате сломал ногу… и то же самое произошло, когда в самый разгар обучения, на третьем курсе университета, ты вдруг решил, что твое жизненное призвание – помощь угнетенным жителям Тибета, и едва не улетел в Гималаи.
– Но ведь я же так и не успел улететь туда, мама!
– Верно. Но, чтобы избежать этого, мне фактически пришлось вытаскивать тебя из самолета.
– Ты преувеличиваешь.
– Если и преувеличиваю, то лишь на самую малость, – безапелляционно отрезала мать. – Садись, Андре, и кушай. Желаю тебе приятного аппетита!
Усевшись напротив сына за широкий кухонный стол, который попал в их женевскую квартиру из деревенского дома бабушки Андре, расположенного в одном из самых глухих местечек кантона Юра, Люсьена Тассиньи с любовью следила за тем, как кушает ее сын. Он действительно ел с большим аппетитом.
