– Есть, сэр, – без промедления отозвался Перси. – Люди готовы. Знал, что не будет другого выхода.
– Знал? – Альбрехт Орсел подошёл ближе. Скривил губы, взглянул в окно. За ним трепетали на ветру золотые флаги торгового судна. – Ну что ж, хорошо, что хоть кто-то был готов к такому раскладу. Действуй, Болло. Не подведи меня.
Персиваль вытянулся по струнке и отдал честь. Развернулся, побежал к своим людям, не обращая внимания на продолжавшийся обстрел. Дотронулся рукой до ножен, приятно позвякивающих на поясе. И почувствовал вдруг, что губы сами собой растянулись в улыбке.
***
Нос «Лезвия» впился в борт торгового судна под названием «Надежда». Со скрежетом прочертил огромную вмятину, разворачиваясь, рыча и извергая пар. Громыхнул, вздрогнул. Замер.
Борта двух кораблей соприкоснулись. На мгновение, но его хватило, чтобы десять гарпунов, установленных на палубе по приказу подполковника Орсела, успели выстрелить. Огромные стрелы вгрызлись в дерево. Смяли металл. Притянули торговое судно ещё ближе, так что доски взревели, а обшивка полыхнула искрами. Схватили. Сжали в тиски. Беспощадно, как паук, скручивающий попавшую к нему в сети мушку.
Громыхнул залп мушкетов. Сперва отстрелялись обороняющиеся, однако бóльшую часть снарядов взяли на себя защитные укрепления, за которыми прятались абордажные отряды. За ними по команде наводчика атаковали мушкетёры Иль’Пхора, прикрывая установку перекидных мостиков.
Персиваль запрыгнул на ближайший. Застыл на миг, окутанный грохотом выстрелов и рёвом ветра. Увидел своих людей, которые ждали приказа, и заорал, победоносно вскинув руку с абордажной саблей:
– Вперёд! За Иль’Пхор!
За словами из груди вырвался животный рык. Ведь для того, чтобы победить в сражении, недостаточно хорошо владеть мечом, уметь терпеть боль, сохранять концентрацию, отдавать верные и своевременные приказы. Порой требовалось стать зверем. И в этом, пожалуй, Персивалю не было равных.
Однако для начала, он хотел сам насладиться сражением. Попробовать неприятеля на зуб.
Одним прыжком он преодолел расстояние между кораблями. Спрыгнул с прогнувшегося фальшборта прямо в зазор между штыками врага. Увидел лезвие меча, оттолкнул его ногой, прыгнул в сторону. Врезался плечом в ближайшего противника, поймал его саблю на гарду, а затем нанёс несколько быстрых ударов абордажным топориком, зажатым в правой руке, и едва не упал вместе с обмякшим телом.
Заметил отблеск клинка, отпрянул, пропуская врага за спину. Выгнулся пружиной, замахиваясь и атакуя вновь. Разя наповал. Движения сплелись в единый танец – кровавый и жестокий. Именно такой, как Персиваль и любил.
Сразу трое бросились к нему, заставляя отступить на шаг. Он отбил меч топором, ушёл от второго удара, парировал следующий. Кинулся в атаку с утроенной яростью. Почувствовал плечо кого-то из подчинённых – кажется, это был Фарви, только он любил обвешиваться гремящими мушкетами, используя разные, чтобы не перезаряжать их. Ощутил уверенность. Спокойствие. Братское плечо.
Два врага в зелёной форме рухнули на палубу, и Персиваль опустил саблю. Опустил, чтобы занести снова. Удар левой рукой, и лезвие отсекло кому-то кисть. Удар правой, и топор вошёл прямо в грудь зазевавшемуся вояке. Удар левой, и наточенная сабля с едва заметным сопротивлением обезглавила кого-то из противников. Правой – топор лёг криво, но обухом сбил ещё одного с ног.
