Наступил долгожданный вечер новой пятницы, и как-то так сложилось, что Юна не захотела в тот день заморачиваться на одежде и причёске, чтобы идти в клуб. Ко всему прочему, она была человеком настроения, и, даже если она что-то планировала заранее, в день самого события она могла поменять своё решение.
Даже за час или несколько минут до начала какого-то мероприятия, если душа её уже к нему не лежала, она могла отменить его.
Она всегда была искренней перед самой собой, и никакие устои или правила общества не могли её заставить действовать так или иначе, если она того не хотела.
Так же произошло и в ту пятницу. Немного отойдя от ситуации, произошедшей в ночь со вторника на среду, и долго думая, хотела или не хотела она идти на вечеринку, в последний момент она всё-таки решила сходить ненадолго потанцевать. Не из-за Густаво, а просто так. У ребят она даже не узнавала, будет он там сегодня или нет.
Быстро сделав хвост, одев рваные джинсы и чёрную футболку, что было совсем несвойственным для Юны – носить такую одежду, так как обычно она носила платья, юбочки и каблучки, а волосы любила распускать, так как от резинок или заколок у неё болела голова, и они ей не нравились, она направилась в «Лос Диаблос».
Зайдя в клуб, она сразу увидела его, сидящего в противоположной от входа части, в самом конце зала и за тем же столиком, около которого они танцевали в первый раз. Его испепеляющий взгляд вновь набросился на неё и больше не отпускал.
Она не поздоровалась с ним взглядом, так как он её раздражал после всего того, что сделал, что было вполне логичным.
Она просто стояла в клубе, здороваясь с теми, кого знала. Потом она заметила Маурисио, стоящего рядом с Густаво. Они разговаривали о чём-то между собой. А, поскольку они частенько поглядывали на неё, она подумала, что они могли обсуждать её персону.
Вскоре она заметила, как Маурисио начал медленно двигаться в её сторону.
«Чего ещё хочет этот козёл!» – так Юна подумала про Густаво, поняв, что это он подослал Маурисио на разговор к Юне. Что оказалось правдой.
– Привет, Дорогая! – поздоровался Маурисио. – Ты сегодня так хорошо выглядишь, и он тоже сказал, что ты очень красивая, и он хочет тебя.
У Юны на мгновение пропал дар речи, и она не знала, что на это ответить. Злость и одновременное тщеславие от его слов смешались в ней, и, казалось, что она даже улыбнулась какой-то зловещей дьявольской улыбкой, потому что поняла, что настало время мести.
– Привет, Маурисио! Рада тебя видеть! – сказала Юны с искренними чувствами, потому что его она была рада видеть всегда. – И что с того, – продолжила она, – что он что-то там хочет? Как ты понимаешь, после прошлой нашей встречи, мне нет до него дела, – хладнокровно и победно ответила Юна.
– Да, я это понимаю, – ответил ей Маурисио, – но… ведь он хочет…
И тут Юна в недопонимании посмотрела на Маурисио… Даже он мыслил, как настоящий бразилец, да и вообще, как все латиноамериканцы…
Это их убеждение звучало так: если мужчина хочет, то он должен во что бы то ни стало, да и вообще в любой момент (но только, когда ему удобно – небольшая оговорочка) заполучить женщину, при этом, неважно, провинился он или нет… да и вообще неважно, как он вёл себя с ней, какие поступки совершал.
Это было самым типичным заблуждением латиноамериканцев о том, что мужчина решает, кого, где, когда и как можно взять. Сравнимы эти убеждения разве что с первобытным строем общества, в котором женщина не имела права голоса и выполняла только определённые функции.
