Не стала прощаться. Закрыла окно, приложила ладонь к поверхности, озвучила команду и уже со спокойной совестью пошла в ванну. Думаю, приказы — это единственное, что не нарушают эти «малыши». Двухметровые, коротко стриженные, мускулистые, умные…
Ох, Моргану бы сюда. Уж подруга бы точно не растерялась. Я же, кажется, уже выбрала свою норму мужчин на ближайшие сутки! Даже перестаралась. Нужно было остаться на нуле, а у меня в активе целых два потенциальных кавалера — кот и изначальный. И не знаю, кого опасаюсь больше. Оба слишком уж активны. А я — странно отзывчива.
И вот ещё, поклонники за окном.
— Я была ой, как хороша, — похвалила себя. — Не струсила, не покраснела, говорила чётко, по делу.
А ведь я действительно подхожу этой академии, вдруг мелькнула мысль. Мало кто из наших рафинированных девиц справился бы с первым заданием. Разве только Мо. Но она, как и я, из низов. Мы не доверяем даже собственным глазам, всё проверяем лично, анализируем, пробуем на вкус.
А уж то, что половина девиц, завидев десяток мужиков под окном, рухнула бы в обморок — как пить дать.
Я и сама была близка, но мне нельзя, я преподаватель. Неоперившийся, но преподаватель. И с этими «птенцами» у меня явно будет идти стаж год за пять. Я уже, наверное, поседела. Хорошо, на платиновых волосах не видно.
В тёплой и немного маслянистой воде было уютно и спокойно. Она проникала в поры, в мышцы, успокаивала нервы. И словно снимала то электрическое напряжение, что передалось мне от изначального.
Энран Даргасс. Вот, от кого стоит держаться максимально далеко. Если уж соблазняться, то по своей воле и желанию, а не так, как с ним. Сейчас я понимала, что те чувства, та бешеная страсть, неприличные желания — всё было не моим, его. Не могла ведь я желать сделать минет мужчине, которого впервые вижу, притом не в спальне, а у двери в собственные апартаменты? Под камерами. В открытом всем ветрам и посетителям коридоре.
Отчего–то эта мысль безумно меня завела. Неужели моё тело просыпается? Как не вовремя! С другой стороны, я впервые оказалась в мужской компании, притом активной и сексуально ориентированной, так что удивляться здесь нечему.
Рука нырнула глубже в воду, скользнула по бедру, спустилась ещё ниже. Я была настолько влажной, что голубая вода Даргасса не могла растворить всей своей массой ощутимое проявление моего возбуждения.
— Озабоченная, — прошептала я, прикрывая глаза.
Как наяву передо мной стояла картина: я, Энран, коридор. Стены трясутся, мир под угрозой, вдалеке ревут сирены, всё залито оранжевым светом, а я… сосу.
Щёки вспыхнули лишь от произнесённого про себя слова. Как неприлично! Пошло! Фу–фу–фу. Мамочки!
Только вот отчего–то именно эта несвойственная мне развратность возбуждает ещё сильнее и я несколько раз произношу про себя это слово, смакуя его и возвращаюсь восхитительно–неприличной, не скованной ни воспитанием, ни образованием фантазией.
Я балдею от доступной мне свободы выражения и делаю это… нет, сосу… с упоением. Выражением безумного довольства на лице. Облизываю длинный гладкий член, круговыми движениями ласкаю головку, всасываю её и тут же опускаю. Поднимаю взгляд. Изначальный пылает, закатив глаза, постанывая.
Да!
Твёрдый, как скала, торс. Поросль волос, спускающаяся тёщиной дорожкой вниз, к самому потрясающему в мире члену, который я только видела, пусть раньше лишь в кино. Но здесь он весь мой. И я могу вытворять с ним всё, что угодно.
