Вот тебе и факультет для девочек. Вот и самое безопасное место галактики. Жизнь определённо умеет шутить. Жаль только, чувство юмора у неё отвратительно чёрного цвета.
— Садитесь, пристёгивайтесь. Будет неприятно, но не смертельно, — проинструктировал меня пилот штурмовика. — Если вас вырвет, будете сами драить палубу. И держите рот на замке.
Я так обалдела от военного гостеприимства, что даже не пикнула, когда мы с невероятной скоростью отправились к планете. И стоически перенесла все перегрузки, выворачивающие наружу внутренние органы. Только однажды едва не заорала — когда на ещё большей скорости мимо нас пронёсся какой–то неизвестный мне небольшой летательный аппарат, затем вернулся, сделал два круга вокруг спускающегося бота и исчез.
— Изначальные развлекаются, — прокомментировал пилот, видимо, сообразив, что я не просто так не дышу.
Не такой уж он и ужасный. Или ему дана команда доставить меня вниз живой и не сумасшедшей?
— Изначальные? — прохрипела от ужаса.
— Да. Их здесь много. В этом году, говорят, даже сам императорский сынок пожалует. Или уже пожаловал. Но вам бояться нечего, госпожа учитель, в академии учащиеся беспрекословно подчиняются преподавательскому составу.
Я выдохнула. Очень нужная мне сейчас информация. Бесценная.
— Благодарю. Я, признаюсь, волновалась по этому поводу всю дорогу.
— Не выходите за территорию без сопровождения и волноваться причины не будет.
— А что там, ну, за этой территорией? — уточнила в надежде услышать ответ.
Пилот казался вполне человечным, несмотря на приём и предупреждение об уборке палубы, да и любовь к сплетням, судя по всему, ему была не чужда.
— Плотоядные растения, хищники, зыбучие пески, — принялся перечислять ужасы Даргасса мужчина.
— У–у–у, ни за что не пойду!
— И правильно. Тем более, это всё вовсе не самое главное.
— Не самое главное? — спросила, икнув. Я от виражей изначального ещё не пришла в себя, а здесь такие подробности.
— Ну конечно! Самое страшное, что есть на планете — это кадеты. У них повсюду полосы препятствий. Мне кажется, были бы у плотоядных жаб или цветочков с два ваших роста космические корабли, они давно бы уже эмигрировали куда подальше, — хохотнул пилот.
— Плотоядные жабы… Они большие?
— Да нет. Где–то вам по колено, не больше. И квакают так, что уши закладывает. Я и сам когда–то учился в ВАДе. Эх, добрые были времена. На корабле–то тоска смертная. Вы — моё приятное разнообразие.
— Это самый необычный комплимент в моей жизни, — проговорила тихо. Сама же дышала глубоко и медленно — пыталась успокоиться.
В университете мужчин почти не обучалось, за его пределами я мало, с кем общалась, так что все услышанные мной комплименты были ужасно неприличными, пошлыми и часто гадкими.
— Будете так улыбаться в академии, вас этими комплиментами засыпят, — предсказал пилот. Бот плавно опустился на чёрную матовую поверхность, похожую на резину. — Ну всё, госпожа учитель, в добрый путь. Так у вас, гражданских, кажется, принято говорить?
— В добрый путь, — выдохнула я, позабыв ответить на вопрос.
— И не принимайте ни от кого цветы! — крикнул он мне вослед.
Цветы? Странно. Почему нельзя принимать цветы?
На планету ступила с опаской. Чёрная поверхность напоминала жижу, коснись — засосёт. Но нет. Удобная, заглушающая звук шагов, немного пружинистая она очень подходила моему представлению о чём–то очень военном и бесконечно брутальном.
