Огромное, покрытое зелёными лесами пространство рассекали тонкие, синие ниточки рек. Местами, где вверх поднимались горные хребты, зелень сменяли серые пятна скал. Крохотными точками казались города. Фарнадо. Почему-то в этот момент вспомнились рассказы отца и матери о великой битве. В тот же миг ей показалось, что она падает вниз.
Перед её глазами вдруг появился город с его могучими крепостными стенами. Мелькнуло несколько видений, словно она смотрела фильм в быстрой перемотке. И вот глаза увидели схватившиеся в смертельной схватке огромные армии. Лафирцы уже прижаты к городу, армия короля Александра отчаянно рвётся вперёд, вот храбрые всадники ворвались на улицы Фарнадо. Но что это?! Серой змеёй вдоль опушки леса ползёт ощетинившаяся копьями колонна. Тот самый резерв.
Лита моргнула, и в следующее мгновение возникла новая картинка – окружённые со всех сторон воины. Она знает их имена – Эллирий, Вителий, Бирнезий. А вот чёрный клин монахов-воителей, стремительно рассекающий ряды врага. И в острие его сам король Александр и… монах по имени Илиар, тот, который на самом деле был хитроумным Лабеком. Лита до сих пор не могла понять всех тонкостей затеянной им игры.
И вот, всё кончено. Король мёртв. Но случилось нечто, что обернуло безусловное поражение в победу. Лита, затаив дыхание, смотрела, как буйство иномировых сил вдохнуло в павшего короля новую жизнь. Он восстал из праха и, сжимая в руках обратившийся в пламя меч, сокрушил захватчиков…
– Вот это да! – воскликнула она, с трудом оторвавшись от книги.
Рядом, потревоженный возгласом, заворочался Чарред, что-то пробормотал во сне и, повернувшись лицом, попытался нащупать рукой жену. Лита поспешно схватила его за запястье, и тот снова засопел.
Лита снова взялась за книгу и, на этот раз, посмотрела битву при Фарнадо от начала и до конца. Она научилась, где нужно, ускорять ход времени или замедлять его, так что за каких-то полчаса увидела всё, что происходило в течение суток.
За окном совсем рассвело. Было слышно, как запели птицы, как где-то на фьорде прогудел мотор катера. Как хотелось встать на ноги, подойти к окну и, отдёрнув в сторону занавеску, подставить обнажённое тело солнечным лучам. Лита всхлипнула от жалости к себе. Как же ей ещё далеко до того момента, когда она сможет жить полной жизнью. В сердцах она вдруг пнула правой ногой коляску и почувствовала сильную боль в ушибленном пальце. И обомлела от радости. Нога смогла нанести удар, да так, что довольно тяжёлый предмет едва не опрокинулся. И боль… к пальцам возвращалась чувствительность.
За завтраком, когда Чарред увёл Викторию умывать измазанное джемом личико, Лита, не удержавшись, рассказала Стрижевскому о том, что с каждым днём состояние её ног становится лучше.
– Скрываешь от него? – Иван Сергеевич хитро улыбнулся и подмигнул ей.
– Он знает об улучшении, но я не хочу раньше времени обнадёживать его. Вдруг, это максимум, на что я способна.
– Если нерв был лишь пережат осколком кости, что, судя по всему, и произошло, ты должна восстановиться полностью, девочка моя. Думаю, тебе не помешают физиопроцедуры – это поможет ускорить процесс выздоровления.
Через несколько дней в одной из пустующих комнат появилась обтянутая плёнкой больничная кушетка, под ложем которой был смонтирован прибор с торчавшей из него длинной гибкой трубкой, заканчивающейся диском в корпусе из пластика. Она ложилась на кушетку, Стрижевский прижимал к её спине этот диск и включал прибор минут на двадцать. Лита почти ничего не чувствовала, если не считать исходившего от диска приятного тепла.
