— Понятно, — нахмурилась я. — И как все будет происходить?
— А я знаю? — огрызнулась девушка. — Меня только один раз продавали, да просто кавайю. Я лишь слышала иногда про здешний рынок. Знаю только, что если товар спросом не пользуется, его уничтожают.
При этих словах валл стал намного пышнее: видимо, у бедолаги волосы встали дыбом от такой веселой перспективки. Да и мне она не очень улыбалась. Как, впрочем, быть проданной в гарем к какому-нибудь заезжему богачу.
Снаружи шум усилился: по деревянным стенам барака кто-то постукивал в нетерпении. Люк наверху распахнулся, и внутрь упала веревочная лестница. В дыру всунулось серое лицо торговца. Он что-то прокричал и скрылся. Я растерянно моргнула: ничего не поняла…
— Интересно, — прошептала я. — За тысячу сот так изменился язык?
— В смысле? — одновременно спросили Вера и валл.
— Я ничегошеньки не поняла, что он там пробурчал, — пожаловалась я им.
— Так он не на нашем говорит, — удивленно ответила Вера. — Ты что, думала, в другом мире на русском языке разговаривают? Я, конечно, тоже патриотка, но не настолько, — усмехнулась она.
Я лишь потрясенно покачала головой.
— А что сказал — переведу, — вздохнула девушка. — Сейчас выходят только камы, вон они как резво лезут, да на нас озираются. А мы — гвоздь программы. Валлов покупают, в основном, как телохранителей да в охранники, а нас… в гарем. Так что, подруга, готовься морально. Ты, конечно, не из робкого десятка, раз на камов вообще не среагировала. Я даже подумала, что ты давно в Кеприи… Но дальше станет хуже, стоит тебе увидеть цвака… не дай небо, это будет последнее существо, что ты видишь в этом мире. А если перед тобой встанет анах, постарайся не упасть в обморок, они единственные покупают белок не в гарем, а только чтобы насолить цвакам. А упадешь, не купит. Они и так не особо дружелюбны, а если падать перед ними ниц, вообще за живое существо не примут. Но и задаваться не следует — просто уважительно поклониться. Правда, я толком не знаю, что происходит с белочками, когда они попадают в горы к анахам, но оттуда еще не возвратилась ни одна.
— Ужас какой, — мрачно подытожила я. — Как ни крути, ничего хорошего ожидать не приходится.
— Мы рабы, — обреченно пожал плечами валл. — Чего нам ждать хорошего?
Последние камы резво лезли по веревочной лестнице, торопливо подталкивая друг друга. Снаружи уже давно шла очень активная торговля: народ шумел, торгуясь; продавец, рискуя охрипнуть навек, выкрикивал что-то так, что даже у меня здесь звенело в ушах. Видимо, набивал цену на товар.
Мы притихли: каждый думал о своем, явно невеселом. Через некоторое время толпа чуть поутихла.
— Что, — очнулась я от тяжелых дум. — Уже все? Всех распродали? Быстро…
— А чего тянуть, — пожала плечами Вера. — Камы — рабочие лошадки, стоят дешево, у других рас идут на ура из-за дешевого содержания и большой работоспособности. Правда, присмотр постоянный нужен: ленивы и чуть недосмотришь, сразу воспользуются и не сделают чего нужное. Им абсолютно плевать на результат их работы. Но из-под палки все сделают.
Люк снова распахнулся, вниз полетела уже знакомая лестница.
— Вон, — поежилась Вера. — За нами пожаловали…
— Лезть? — с безнадегой в голосе спросила я, не имея не малейшего желания выходить из барака.
— Нет, — покачала головой Вера. — За такими, как мы, они сами спускаются.
— Зачем? — насторожилась я.
