Я вдруг снова припомнил старое серое здание, о котором не вспоминал уже три года, и узкие многочисленные ступеньки от его крыльца. Был уже поздний вечер, когда я спускался по ним, в голове стояла тишина, даже пустота, – ни единой мысли. Я даже не задумывался, куда иду, ноги сами привели меня к дому, а лёгкое головокружение и усталость совсем сломили, когда я добрался до своей кровати.
Наутро я пытался припомнить наш разговор с врачом, но помнил лишь обрывки и то, что он заставил меня вспомнить ту историю о странной вечерней посылке, которую почтальон по ошибке принёс именно в наш дом. За завтраком я только о ней и думал, и мне казалось, что доктор зря напомнил о старом…
…Когда я открыл коробку, моему удивлению не было предела. Я ожидал увидеть всё, что угодно, вплоть до холодильника. Но там оказалась кукла. Точнее… «кукла» – это совсем неудачное здесь слово. Кукла – это скорее то, чем можно поиграть часок-другой, а затем отложить на полку или в ящик до следующего раза. А передо мной была высокая стройная красивая девушка, которую назвать «куклой» у меня до сих пор бы не повернулся язык. Её голова была на уровне моего плеча, и она выглядела совсем как настоящая, реальная девушка. Танцовщица – сразу понял я, окинув её взглядом. Она стояла, слегка наклонив голову и элегантно всплеснув руками, словно в изящном танце. Её внешность меня просто поразила… Кожа, волосы, глаза, лёгкая улыбка… она была необыкновенна. И я не смог бы отличить её от настоящей девушки даже на близком расстоянии.
У неё было совсем доброе открытое выражение лица, широко распахнутые зелёные светящиеся глаза, красивая улыбка и мягкий, по-человечески тёплый, взгляд; а тёмно-каштановые волосы, длиной чуть ниже плеч, таяли в руках, как шёлк проскальзывая густыми прядями между пальцев и легко струились по ветру, если вдруг в гостиной открывали окно.
Да, я как сейчас помню, в нашем доме она стояла у окна в гостиной, и белый тюль часто прикрывал её светлый силуэт, когда мама проветривала комнату.
Я помню, как часто приходил к ней и как часто останавливался у того окна, когда шёл в кухню через гостиную. Я мог часами разглядывать её. Всё, из чего была сделана кукла, было как будто настоящим, а самым удивительным творением Мастера, сделавшего, по всей вероятности, на заказ этот шедевр, – была мягкая, немного даже «бархатная», чуть идеализированная светлая кожа, на ощупь ничем не отличавшаяся от настоящей.
Я смотрел на неё и никак не мог поверить, что она не живая. Я не хотел в это верить. Я не видел причин, почему я должен верить. Казалось, это настоящая девушка, которая ещё 2 секунды назад была в танце, а потом намеренно замерла в определённом движении, улыбнувшись. Я смотрел на неё, затаив дыхание в тишине. Но проходило время, а девушка так и стояла, замерев. Здесь и приходило горькое осознание того, что я поверил в собственный миф. Эта кукла не притворяется, она действительно не живая, она никогда не сдвинется с места, никогда ничего не скажет мне… Хотя иногда у меня в голове всё же звучал её голос, как будто когда-то, может быть не в этой жизни, она разговаривала. Более того – разговаривала со мной… И в душе я всё равно верил, что она живая, просто по какой-то причине не может рассказать мне об этом.
Я так и не смог узнать, куда же потом исчезла моя «живая» кукла. Она исчезла из моей жизни так же внезапно и неожиданно, как появилась, только на этот раз я не был тому свидетелем.
