это не устраивает.
– Я спать ложусь, – сухо сказала я.
– Я тоже.
– Ну и прекрасно.
Повисла долгая пауза, во время которой мы обе лежали и смотрели в потолок. Я была сердита, Скарлет наверняка тоже, и уступать никто из нас не хотел.
– Айви? – послышался голос сестры.
– Что?
– У нас свет не выключен.
– А…
Я со вздохом поднялась в кровати, дотянулась до выключателя и погасила свет. Комната номер тринадцать погрузилась в темноту.
Небо за окном было непроглядно черным, затянутым плотными облаками, сквозь которые не было видно ни звезд, ни луны.
Я плюхнулась назад на кровать, но уснуть долго не могла – то из матраса какие-то комки под ребра впивались, то одеяло становилось кусачим. Сон – очень тонкая штука, и чем больше стараешься поскорее уснуть, тем дольше это у тебя не получается.
Я повернулась на бок, чтобы взглянуть на сестру, но в темноте могла разглядеть только бесформенный бугорок под одеялом. Я снова легла на спину и долго смотрела в потолок. Смотрела-смотрела, а потом как-то незаметно перескочила в сон. Тот самый, который за последний месяц снился мне уже несколько раз, причем каждый раз слегка менялся, и именно это почему-то раздражало меня сильнее всего.
Я стою на холме, у моих ног мягко покачивается на легком ветру яркая зеленая трава. Солнце по-летнему греет мне спину. Над головой – безоблачное голубое небо с ослепительным солнечным диском в зените.
Передо мной, на траве расстелено потрепанное одеяло, и на нем кто-то сидит.
Я знаю, что это женщина. Более того, я почему-то чувствую, что это наша мама.
Она никогда не поворачивается ко мне лицом, просто сидит – черный силуэт на фоне яркого неба. Я пытаюсь подойти ближе, но мои ноги словно приросли к месту. Я окликаю ее по имени: «Эммелина!» – но моего голоса не слышно, его куда-то уносит ветер. Она не слышит меня.
«А может быть, я произношу неправильное имя? – спрашиваю я себя во сне. Это очень странно, когда ты во сне вдруг начинаешь о чем-то размышлять. – Это не может быть Эммелина, – продолжаю прикидывать я во сне. – Эммелина умерла, когда была еще совсем юной девушкой. Задолго до нашего со Скарлет рождения…»
И тогда я кричу: «Мама!» – и снова пытаюсь броситься к ней, но мои ноги вросли в землю, корни не дают мне стронуться с места.
– Мама! Я здесь!
Черная фигура не поворачивается, остается неподвижной. Черный силуэт на ослепительно-голубом фоне.
Я еще спала, но посреди ночи внезапно проснулась, потому что услышала сквозь сон, как кто-то трогает ручку на двери нашей комнаты.
Я видела, как дверная ручка поворачивалась, следила за ней широко раскрытыми от ужаса глазами. Время словно остановилось. Скарлет, не шевелясь, лежала на своей кровати.
Дверь с легким скрипом начала приоткрываться.
– К-кто там? – громким шепотом спросила я.
Дверь немедленно прикрылась, а ручка поднялась вверх и встала на место.
А потом – готова поклясться! – я снова услышала четкий стук удаляющихся каблучков и тихий перезвон ключей в карманах.
