• Я знаю, что одним из первых источников организации моих действий станет классический бестселлер Луизы Хей «Исцели свою жизнь»[5]. Согласно Луизе Хэй, спина символически представляет собой «поддержку жизни»[6]. Явно нечто серьезно разбалансировало мою систему поддержки. Безусловно, я знаю, чего хочу: я хочу прогнать из своей жизни страдания и актуализировать все моменты радости, творчества, любви, благосостояния, здоровья и легкости – как фактически большинство людей. Но до сих пор я жила без такой установки и ощущала совершенно не это. Теперь мне брошен серьезный вызов.
• По собственному опыту медитации и сосредоточения[7] я знаю, что, если вы хотя бы в какой-то мере принимаете свою боль, ее интенсивность может постепенно уменьшиться, а зачастую боль даже полностью исчезает.
За несколько недель до этого, во время частных уроков рисования, которые я вела, все, о чем я могла думать, была мучительная боль в спине – и я ее нарисовала. Я «случайно» обнаружила, что рисование боли – это чудесный и легкий способ сфокусироваться на ней, быть с ней, «наблюдать» ее, «прислушиваться» к ней и позволить ей говорить со мной. Я работала медленно. Моя рука будто сама потянулась к карандашу и линейке и начертила острые треугольники – они изображали резкую, жгучую боль. Кисточка встретилась с коробкой акварели и выбрала черный, горячий красный и глубокий желтый – предупреждающие цвета природы. Я работала интуитивно, не думая о том, что у меня получится. Я выражала боль цветами, линиями и контурами и позволяла ей становиться чем-то совершенно отдельным от меня. Погрузившись в рисование, я вошла в другую «зону», внутри которой не замечала ни времени, ни боли. Мне были знакомы радость и спокойствие творческой экспрессии, но я никогда не думала, что они способны убить боль, и уж тем более – не испытывала ничего подобного на себе. Сама я была спокойна, но этим не отличался мой рисунок. Возможно, он передавал мои ощущения, но по мере рисования я в самом деле начала чувствовать себя лучше. Я работала очень свободно и медленно и рисунок закончила за несколько сеансов.
Я захватила в больницу альбом, карандаши и ручки, несмотря на то что заниматься рисованием мне стало труднее: из-за рака пострадал позвонок, и это стало источником мучительной боли. Мне было велено ровно лежать на спине, только изголовье можно было приподнять под углом в 30°. Еще можно было надеть корсет от ключицы до паха, чтобы защитить позвоночник от силы притяжения. Я приподняла изголовье на разрешенные 30° и положила альбом для рисования на специальный поднос, снабженный подушкой с гранулами, который очень удобно было пристроить на приподнятые колени. Я снова сосредоточилась на боли, и снова рисование мне помогло. Очень здорово помогало и обезболивающее – препарат морфия! Сначала рисунок получился примитивный. Одна линия вела к другой. То, что я изображала, казалось мне какими-то существами вроде зверьков, царапающих мой спинной мозг острыми треугольными шипами, и это напоминало изображение боли на моем первом рисунке. Выглядело похоже на научно-фантастическую битву в фильме «Матрица». Рисуя, я гадала, о чем все это. А теперь я знаю (рис. 1).
Рис. 1. Часть боли – 2, рисунок гелевой ручкой
Рисование, медитация и ведение дневника стали моими основными инструментами для соединения мыслей с действиями и создания нового образа мышления. Как художник и преподаватель изобразительного искусства я знаю радость рисунка и живописи. Я видела, как сияют глаза сотен людей, погруженных в простое дело творческого самовыражения. Тут важен сам акт действия, творения, безотносительно тому, что получится на выходе.
