Антония прищурилась. В другое время она бы уже таяла от близости к любимому, но здесь и сейчас…
Приживалка?!
Она Лассара!
У нее благородных предков по обеим линиям больше, чем у Альбы волос. На ногах! Которые она – бреет! Вот!!!
– Может, вам стоит чуть больше уважать свою невесту?
– Я ее очень уважаю, – с достаточно похабной улыбкой уверил Дженио. – Хочешь, я и тебя уважать буду? Сильно…
Альба за собой дверь кабинета захлопнула, да и говорил Эудженио достаточно тихо. А потому…
Кричать и звать на помощь? Ей, Лассара?
Тони мило улыбнулась. И словно невзначай поправила воротничок блузки. А заодно сдвинула мешочек с солью так, чтобы он не соприкасался с кожей.
И отпустила на свободу свою силу.
Силу некроманта.
По коридору словно холод потек, в углах заклубились тени, послышался чей-то тихий шепот…
– Я не против. Как вы относитесь к некромантам – уважительно?
Судя по внезапной бледности – очень. Только сказать боялся, а так – уважает. Аж до мокрых штанов… нет, не дошло. Но могло.
Тони выдернула свою руку из ставших вялыми пальцев и ушла, не оглядываясь.
* * *
– Благословите, отче…
Ох уж эти ритуалы.
И Круг веры, который надо прочитать без запинки, и возвращенные с благодарностью книги, которые…
Ладно в мусорное ведро Тони их никогда не выкинет. Это же КНИГИ!
Но читать это… учить молитвы…
Неужели никому не приходит в голову, что в Бога верят – душой и сердцем? А молитвы хороши для тех, кому тяжко. И с первым, и со вторым.
Не тяжко?
А что ж вы слова благодарности для Творца не найдете? Боитесь, не услышит? Зря.
Родители детей своих всегда слышат. Просто иногда надо взрослеть и справляться самим. А не тятьку за сиську таскать пожизненно.
Но благословение Тони получила. И отец Анхель перешел к делу.
– Антония, дитя мое, мы проверили амулеты. Они работают, но не настолько хорошо. Полагаю, тому есть причина?
– Конечно, отче, – Тони и скрывать не стала. – Наговаривать должна ведьма, на растущей луне. А у вас кто их заговаривал?
Вот что-то она сомневалась, что ведьма?
Печальный взгляд священника только что подтвердил ее опасения.
– И обойти это условие никак нельзя?
– Если и можно, то я не знаю, – развела руками Тони. – Если хотите, отче…
– Да, ритана?
– Я дам вам доступ в Лассара.
– Что?!
– Доступ в Лассара. Дам ключи, напишу бумагу, что разрешаю вам пользоваться библиотекой… библиотеками. Может, в книгах что-то полезное и найдется, для данного случая.
– В библиотеках – во множественном числе?
– Мои предки ценили знания. Понимаете, отче, даже самые черные, самые страшные… они искали их, снимали копии с книг, заботились о сохранении.
– Зачем?
– А как иначе? Не зная болезни, не подберешь лекарства. Вы читали историю рода Лассара, верно?
– Да.
– Среди нас не было предателей. Никогда. И чернокнижников не было. Тех, кто вкладывает свою душу в черные артефакты, тех, кто ради развлечения губит людей…
– Это истинно, дочь моя.
– Но знания мы хранили и преумножали. Я доверюсь храму, и уверена, что библиотека не окажется для вас бесполезной.
Отец Анхель засиял не хуже лампочки. Хоть ты в маяк вкручивай.
– Чадо мое… это более чем щедрое предложение. Конечно, храм примет его с благодарностью.
– Для меня лучшая благодарность – это чистая совесть и чистая душа. Мне от храма скрывать нечего.
– Ах, все бы чада таковыми были…
Тони пожала плечами, мол, за всех не отвечаю.
– Ключ у меня дома. А бумагу могу составить хоть сейчас.
