Для кого как. С точки зрения Рейнальдо – стоило.
Так что распрощались девушка и призрак вполне дружески, уже у самых ворот дома Араконов. Рейнальдо честно ее провожал, заодно и невидимость на окружающих тренировал. Здесь в стене пройти, там наверх подняться, тут в мостовую нырнуть…
Быть призраком среди людей тоже надо учиться, в пещерах проще.
* * *
Где день, там и вечер.
И если день начинается абы с кого, к примеру, с каторжан, то и завершается он несахарно. Увы.
Амадо Риалоном.
Который ждет в гостиной ритану Лассара вот уже два часа, а все это время общается с Эудженио и Альбой.
Ритана Лассара скрипнула от такого счастья зубами, но куда удрать – не придумала. Как-то не находилось у нее вечером более срочных дел.
И Шальвен уже удрал…
Нет бы остаться, глядишь, посоветовал бы что… бесполезно! Вот зачем ее этот гусенок ждет?
Что ему понадобилось? Явно ничего хорошего…
Тони в раздражении едва не оторвала ленту на шляпке и прошла в гостиную.
– Кузина. Таны, добрый вечер.
– Добрый вечер, Тони, – расплылась в фальшивой улыбке Альба. – А мы тебя ждем.
Эудженио и Амадо словно по команде встали, поклонились, даже к ручке приложиться не побрезговали. Хотя это уж Тони была пристрастна. Руки у нее вполне красивые. Даже лучше, чем у Альбы, у той пальцы коротковаты, а у Тони форма идеальная, и ногти, словно миндалины. Породу не спрячешь.
– Что-то случилось? – изобразила тревогу Тони. – С дядюшкой все в порядке?
– Вполне, ритана. Просто у моего кузена к вам личный разговор, – вмешался Дженио.
Тони подняла брови.
– Тан Риалон?
– Да… Антония, мы не могли бы поговорить наедине?
Тони пожала плечами.
– Если наши собеседники соблаговолят оставить нас одних, возможно.
Стоит ли говорить, что собеседники тут же изволили? Правда, дверь за собой плотно не прикрыли, и Тони лично исправила этот недостаток.
Бесит!
Как же бесит, когда тебя подслушивают! Кто бы знал!
Но вот они одни, и можно развернуться к Амадо Риалону.
– Я вас слушаю, тан.
Амадо чувствовал себя дурак-дураком. Да, представьте себе! С родителями он спорил уже второй день, и словно о стену бился. Его просто… какое там – не слушали?! Его даже не слышали!
С тем же успехом могла протестовать фарфоровая ваза… послушаете? Если она будет вас убеждать ее продать или переставить?
Вряд ли. Это – ваза, какое у нее может быть свое мнение?
Глупости!
С матерью говорить вообще невозможно. Сказано тебе – жениться на младшей Аракон, вот и женись. Отец правильно решил, мы с ним хоть и не всегда согласны, но это хорошая партия. Приданое дадут…
Любовь? Люби на здоровье, хоть кого, а женись выгодно.
Отец? С ним вообще не поговоришь. Чуть что, тычет носом, как щенка в лужу, в ту шалость… ну ведь не хотели они ничего дурного! Не хотели!!!
Что ж теперь – за одну глупость всю жизнь страдать? Амадо так не согласен, нет…
И что ему оставалось?
Разумеется, открыться любимой девушке! Один он не справится, но если Антония Даэлис согласится ответить на его чувства… он горы свернет!
И моря перекопает! Как герой из старой сказки, вот!
Амадо вдохнул, выдохнул, еще раз вдохнул, рассердился на себя – и поспешно упал на одно колено. Пребольно ушибся, зажмурился и выпалил:
– Антония Даэлис Лассара, я вас люблю и прошу стать моей женой!
Вот так!
Он эту фразу лично в романе нашел! Надо же узнать, как правильно делают предложения? Он раньше ведь никогда… справился?
Тони оторопела.
По-детски раскрыла рот, закрыла его, подумала пару минут…
