Танго с прошлым - страница 39



– Ты забрал у Платона жизнь, – ухмыльнулся, стоявший неприметно возле печки среди еще трех-четырех фигур ночных гостей, Лоозе, – с тебя этого вполне хватит. Так! Идите все гасить пожар: не ровен час, поменяется ветер, и останетесь не только без хлеба, но и без своих изб.

– Я никуда не уйду, пока не заберу у него золота! – прохрипел зло Семен. – И это будет в полной справедливости.

– Ты только что убил моего брата, – сказал спокойно Николай, слепя ему в глаза фонариком. – Я вот сейчас тебя уложу рядом с ним, и это будет настоящая справедливость. Я прав, Ян?

– Иди, Семен, к своей бабе, – Лоозе встал рядом с Семеном и холодно поглядел ему в глаза. – Завтра запряжешь свою телегу и поедешь в Кукарку. Мы дадим тебе бумагу, и тебя пристроят к делу. Такие, как ты, Семен, нам нужны: у тебя хоть рука и одна, но она верная. Здорово ты штыком орудуешь! Я бы не смог, пожалуй, проткнуть насквозь так. Ты, что, его укоротил и наточил, да?

Семен заскрипел от бессилия зубами и молча вышел из дома, хлопнув напоследок зло уже в сенях дверью.

– Давай, ты ищи в сенях и в чулане, а я пошарю в доме, – сказал, обращаясь к Лоозе, Николай, поглядывая равнодушно на фигурку племянника под лавкой.

– Смотри, – ответил Ян, заглядывая на кухню, – одежда у него сушится возле печки. Что это он делал под дождем?

Николай задумчиво уставился на развешанную одежду.

– Сапоги у него чистые, – сказал он, доставая из-под лавки обувь своего брата, – значит, он со двора никуда не выходил. Сергунька за ним постоянно следил, а от детишек не спрячешься. Он сказал, что Платон со двора ничего не выносил. Так что, если у него что и было с собой, – все здесь. Вот, кстати, и тот саквояж, который стоял у него в ногах.

Николай потянулся за балку возле печки и достал с полатей кожаный саквояж Платона. Лоозе придвинулся к нему.

– Странно, – сказал Николай, выкладывая из саквояжа детскую одежду, картонные коробочки с мылом, какие-то свертки, – смотри, тут было что-то тяжелое еще недавно!

Николай показал наклонившемуся над чревом сумки Яну следы на коже.

– Похоже, какой-то металлический ящик тут стоял, – согласился Лоозе, рассматривая дно саквояжа. – Видишь, какой ровной прямоугольной формы остался след?

Прошел без малого час. Все было перерыто и вытряхнуто в доме, в подполье, в сенях и в чулане, но не было никаких следов ни самого золота, ни предполагаемого ящичка, где, возможно, Платон вез его. Все это время маленький Матвей сидел, притаившись, словно маленький птенчик, время от времени выглядывая испуганно из-за спины своего отца.

– Ничего нигде нет! – сказал Лоозе, заходя в дом, просмотрев повторно все закоулки в сенях и в чулане, а также под навесом во дворе. – Такого быть не может: буржуй если прячется, то он всегда берет с собой самое ценное.

Николай растерянно подошел к лежащему Платону, сел на корточки и, протянув руку, погладил головку своего племянника.

– Может, он что знает? – спросил Лоозе.

Николай встал и сел на лавку рядом с лежащим Платоном.

– Ян, он – маленький Сушков, – тихо, но угрожающе ответил Николай. – Если ты его тронешь, то я тебя похороню рядом с Платоном.

– Я не про то, – спокойно сказал Лоозе.

– А я про то, – отмахнулся Николай. – Платон никогда не был дураком: чтобы при ребенке выкладывать золото и, тем более, при нем прятать – такого быть не может. Давай думать! Платон вез что-то ценное?

– Вез.