– «Усушка-утряска», это ж еще придумать такое надо! – она вытирала подтекшую тушь костяшкой указательного пальца, шумно пыхтела и дула себе на лицо. Егор галантно протянул чистый носовой платок, как бы невзначай дотронувшись до запястья девушки.
В сумке завибрировал сотовый.
Стеша замерла. Улыбка сползла с лица, порозовевшие от смеха щеки, побледнели – на экране светилась аватарка Олега.
– Извини, пожалуйста, я должна ответить, – она посмотрела на Егора, тот кивнул, и встав, отошел подальше.
Стеша нажала зеленый кружок на экране.
– Привет, как там твоё собеседование? – деловито поинтересовался Олег. – Надеюсь, ты не подвела нас с твоим отцом?
Стешу покоробило заявление:
– Не подвела. Только ты-то тут при чём?
– При том, что Василий Геннадьевич осведомлен о наших отношениях.
– Осведомлен об отношениях? – девушка не поверила своим ушам. – С чего это ему должно быть интересно?
– Хороший руководитель всегда интересуется личной жизнью сотрудников.
– Ты тоже? Интересуешься личной жизнью своих подчиненных? – Стеша почувствовала, как в груди взрывается ледяной ком. – Слушай, а как ты это делаешь? Вызываешь к себе в кабинет и так серьезно спрашиваешь: «Спали ли вы сегодня, Дмитрий Иванович, со своей супругой?». Так? Или «Как вы, Дашенька, давно ли были у гинеколога»? Или они тебе сами это сообщают в форме служебных записок?
– Тебя что за муха укусила? – холодно поинтересовался Олег, выдержав театральную паузу. – Я вижу, ты настроена на конфликт. Вынужден прервать наш с тобой разговор, хотя у меня запланировано ещё пять минут общения с тобой.
– Что ты говоришь?! Какая жалость… Олег!
– Да? – голос жениха стал подчеркнуто официален.
– Если мы поженимся, ты тоже звонить будешь строго по часам и сообщать своему начальству о том, как протекает наша семейная жизнь?
– Стеша, мне кажется, ты не здорова. Вероятно, перенервничала. Я перезвоню вечером. В девять-пятнадцать, – в трубке послышался шелест переворачивающихся страниц органайзера: Олег делал пометку. Стеша представила, как он выводит четким каллиграфическим почерком «9–15, позвонить невесте-истеричке». Хотя нет, конечно, он так не напишет: вдруг кто-то увидит его записи, придется объяснять.
– Не трудись. Я вряд ли смогу ответить.
Молчание в трубке.
– Чем же ты будешь занята, я могу спросить?
Стеша прищурилась, злорадно представив, как вытянулось гладко выбритое лицо жениха.
– Спросить можешь, отвечать я не обязана. У меня планы, – отрезала она и, коротко попрощавшись, нажала кнопку отбоя.
Она сжала виски, приложила к пульсирующей вене похолодевшие пальцы, отвернулась, чтобы Егор не видел её замешательство. Парень тактично ушел подальше, на другой конец сквера, Стеша видела его натянутую как струна фигуру.
Подхватила букет и направилась к нему.
– Егор, спасибо вам за компанию, мне нужно спешить, – проговорила скороговоркой.
Чертики в серых глазах смотрели с пониманием и грустью. Девушка не хотела расспросов и уговоров. Улыбнувшись как можно более приветливо, дежурно, она махнула рукой и побежала в сторону метро:
– Приятно было познакомиться, удачи!
Он что-то сказал ей вслед, она не расслышала за шумом проходящего мимо автобуса.
Не оглядываясь и не сбавляя шаг, почти как Золушка со злосчастного бала, она покидала сквер, ныряя в душное нутро метрополитена.
* * *
Клуб «Точка» располагался в самом центре. Небольшая сцена, хороший звук, просторный танцпол сделали его культовым местом отдыха молодежи. Здесь не было безбашенных малолеток. Сюда приходила почтенная публика, в душе которой играл благородный рок.
