>Встреча с привкусом беды
Ада часто приезжает неожиданно. Вот и сейчас она весело вытряхивает из чемодана изящные коробочки в яркой обертке. Подарков всегда много, шоколатье играет на наших слабостях и по квартире разносится чуть горьковатый изысканный запах вперемешку с корицей, миндалем, ромом и бог еще знает, чем. Нам не до тонкостей, расхватываем гостинцы, как дети деремся, не поделив. Ада смеется, – девочки да тут на роту, я в этот раз превзошла сама себя, боялась даже, что на таможне будут проблемы, но на выходе два очень милых молодых человека задержали даму с пятью чемоданами, идущую прямо передо мной, мой видавший виды саквояж интереса для них явно не представлял.
Подруги ревнуют меня к Аде и в глубине души немного побаиваются ее. То ли из-за свободолюбивого нрава, то ли из-за цыганских корней. Но она делает вид, что не замечает или действительно не понимает этого и напротив, всегда очень мила с ними, а со мной носится как с хрустальной вазой, что вызывает ревность подруг. И они то и дело за глаза перемывают ей косточки, говоря, что мы дружим по привычке, и ничего общего у нас нет, сколько уже воды утекло с тех давних школьных лет.
– Так рада тебя видеть, скучала очень… – Ада устало опускает голову на подушку.
– Что-то случилось? Ты бледная как смерть, это в сентябре-то месяце, все лето прошло. Ты же к августу уже обычно как шоколадка, прости за каламбур – я ощущаю, как кровь пульсирует в висках.
Ада медлит с ответом, словно подбирая слова. Я стараюсь вырваться из маховика тревожных мыслей, отгоняя одно предположение за другим.
У меня ретинобластома – Ада старается не смотреть в мою сторону – рак сетчатки глаза, облучение не дало результатов, будет операция, шансы есть, но летальный исход не исключен, в другом случае выживу, но останусь слепой. Операцию решила делать в России, у нас лучшая глазная хирургия в мире.
Обнявшись, мы сидим целую вечность. Между нами негласный договор, в самые сложные моменты в жизни, мы всегда рядом. Я вспоминаю, как Ада примчалась в Москву уже через десять часов после звонка, чтобы поддержать меня, когда умерла мама. Я была деморализована и совершенно не способна действовать. Она занималась организацией похорон, утрясала формальности и попутно была моей жилеткой и психотерапевтом. Теперь помощь нужна ей.
– Я надеюсь, ты не собралась помирать у меня на руках – я качаю ее как младенца, Ада смеется, – Когда ты ложишься в клинику?
– Через неделю, жду возвращения из отпуска хирурга, которого мне порекомендовали.
– Отлично, значит, у нас есть целых семь дней, чтобы устроить грандиозный загул. Девчонки будут рады, – присущий мне энтузиазм, берет верх над ужасом.
– Кстати, о девочках, – Ада стряхивает не послушную прядь волос – не говори им, пожалуйста, хотя бы эту неделю. Не хочу портить их настрой на веселье. Отрыва не получится, если все будут знать. Просто станем депрессивно напиваться, меньше всего хочу этого сейчас.
– Хорошо. Никто ничего не узнает. Я могила! Извини за черный юмор, – деланно смеюсь я, открывая крышку лэптопа, – итак, нам нужен план!
Мы долго разглядываем глянцевые фото ресторанных рейтингов. Серфим в интернете предстоящие вечеринки, узнаем отзывы о самых модных клубах Москвы. В конце концов, решаем, что нужно отдаться в руки профессионала и звоним Натали. Она, конечно, в восторге от нашей идеи и тут же высыпает на нас ворох информации. Чтобы ее переварить и проветрить уставший мозг мы выходим прогуляться.
