9. Глава 9
Глава 9
Я всякое мог ожидать, но точно не активности от Василисы. Сейчас я жалею, что придумал себе сломанную руку, уж лучше бы ногу. А так, ни потрогать толком, ни зажать. Не привык я к тому, что рулит женщина. Но серьезно я прихренел чуть позже, не тогда, когда Василиса отстранилась от меня и резко подтолкнула на койку, а когда следом уселась на меня сверху, а потом и вовсе повалила спиной на постель. Нависает надо мной, при этом улыбается, а затем наклоняется к моему лицу, и сама присасывается к моим губам. Я настолько охренел от происходящего, что забил на тот факт, что Медведев находится всего в нескольких метрах от нас. Похрен! Надо ловить момент.
Когда я понял своим затуманенным мозгом, что что-то не так? Когда вид у нее стал… бульдозерным.
— Ты напрягся, Петенька. Что-то не так? — начинает ерзать на мне. Намеренно. Меня вдруг в очередной раз осенило — да не будет она со мной ничем сейчас заниматься. Разводит как малолетку, а я, полудурок, ведусь. Вот только какова цель ее активности? Возбудим и не дадим? Детский сад.
— Ты меня пугаешь, чувство такое, что ты… самка богомола. Давай лучше секс после свадьбы?
— Скажешь тоже, дурачок, — игриво произносит Василиса. — Но меня определенно стоит бояться, — шепчет мне в губы. — А что это у нас такое мягенькое и податливое, Петенька?
— Ну, я бы так не сказал. Ты так трешься об меня, что там уже все ого-го какое тверденькое.
— У меня для тебя плохие новости. Мягко. Слишком мягко, я это еще почувствовала, когда ты присосался к моим губам. Мне это не нравится.
— Ну это тогда было мягко, а сейчас…
— Ой, батюшки, он что, из поролона? — наигранно удивляется Василиса.
— Ну ты давай не перебарщивай, шутки про херовый член я даже тебе не прощу.
— Петенька, я про гипс, — шепчет мне на ухо.
Что это за музыка? Ах, да, точно — похоронный марш. Ситуация из области: расслабься и дай себя изнасиловать. Точнее руку. С каким остервенением Василиса сдирает с меня «гипс» — не передать словами.
— Наверное, мне его плохо наложили. Или обложили, как правильно, Василисонька?
— Я бы сказала, что правильно так: облажался. Сотрясение у тебя тоже липовое?
— Настоящее. Коленками твоими клянусь.
— Ты реально больной, — резко встает с меня, на что я тут же хватаю ее за руку.
— А как к тебе по-другому подступиться?! Я уже голову сломал.
— Никак. Ты русский язык плохо понимаешь?!
— Конечно, плохо. Мне русичка с горем пополам трояк поставила.
— Будем считать, что ты не тупой и осознал, что во вторник и в другие дни я не приду. На этом, Петр Васильевич, все.
— Будем считать, что я глухой.
— Адьес, — хватает со стула сумочку и, не оборачиваясь, идет к выходу.
Секунд десять смотрю на белоснежную дверь и впервые со знакомства с Василисой хочется от души напиться и кому-нибудь хорошенько врезать.
— Чего ж так все через жопу-то, а?!
— Думаю, что все к лучшему, Петр Васильевич, — перевожу взгляд на Медведева. — Мало того, что она вас как бульдозер укатала бы, так еще и носки раскидывает по всей хате. Для женщины это вообще перебор. Может, она вообще засранка? Так и вижу, что метет пол и под ковер мусор заметает.
— Можно подумать, ты так никогда не делал.
— Я вообще-то мужчина, мне можно. Вы не хотите переодеться? — обводит меня насмешливым взглядом.
— Все, что я хочу, так это ту, что сейчас ушла из моей палаты, ясно? Забирай пакеты, мы сваливаем отсюда.
