Фрезе устроил разнос мастеровым, которые вместе с Брилингом опоздали из-за участия в эсеровском митинге. Нарвался на злой выпад подмастерья:
– А мы стачку объявим, барин. Хватит пить нашу кровь, эксплуататор!
Фабрикант утащил Николая к себе.
– Что ты творишь! Нашли кровопийцу… Если бы не заказы на трактор и мотор Тринклера, я бы уже давно разорился, а вы все отправились на улицу голодать.
– Применительно к вам – это верно, Пётр Александрович. А что до остальных, юноша совершенно прав. Оттого и вам трудно живётся, что царские порядки тормозят страну в средневековье.
– Николай, ты же германец по происхождению, как и я. Где хвалёные ордунг унд дициплинен? Мало того, что раз взорвались. Техника не прощает легкомысленности.
У эсера имелась другая версия о виновнике несчастия, но он промолчал.
– Значит так. Больше никаких опозданий и срыва заданий. Хотите митинговать – на здоровье, но в выходной. Для начала штраф. Потом выгоню вас к чертям, и пусть на русские тракторы Нобель ставит моторы Дизеля.
Романову жилось куда легче. За месяц близ воздухоплавательной офицерской школы выросли бревенчатые строения, куда первым делом отправились останки первого трактора, не так сильно пострадавшего, как казалось на первый взгляд. Ипполит Владимирович пожалован был титулярным советником и получил штат из двух военных инженеров, а также отряд унтеров и рядовых, мало-мальски способных к ремеслу и технике.
В этих мастерских получалось наладить сборку аппаратов из готовых частей, отремонтировать паровой котёл, устранить мелкие недостатки. Путиловский и Обуховские заводы, а также предприятие Леснера, где обычно размещались заказы для выполнения точных операций по обработке металла, постоянно останавливались из-за стачек. Романов выпросил у Берга ссуду на закуп двух токарных, одного сверлильного и одного фрезерного станка, искал рабочих с нужными навыками и воевал с главным врагом – временем. Лишь к октябрю «трактор первый» или попросту Т-1 с новыми гусеницами, ведущими колёсами и двумя паровыми машинами, питавшимися от одного большого котла, выкатился на первую пробежку.
Под свинцовым осенним небом опытный поход мало походил на майские испытания, многолюдные и даже несколько праздничные благодаря августейшему присутствию. Ипполит Владимирович лично сидел за рычагами, которые управляли клапанами подачи пара в цилиндры машин и тормозов. Котёл огибали две большие дуги из швеллеров, увеличившие массу аппарата на полтонны и, по замыслу, обеспечивавшие безопасность на перевороте. Наконец, над рабочим местом тракториста появился навес от дождя – по осени в Санкт-Петербургской губернии обычно сыро и весьма.
Колёсные и гусеничные трактора с паровыми и нефтяными моторами постепенно распространялись и в Европе, и в Америке. Там они требовались в сельском хозяйстве. Русь хранила верность гужевой тяге. Копеечная себестоимость крестьянского труда и множественность мужиков, налегающих впалой грудью на плуг, убивали экономическую основу применения тракторов, как бы ни повышали они производительность. И уж точно казённый завод не сделает машины конкурентно дешёвыми. Любой заказ на них рассчитывается по правилам как при строительстве броненосца. На Западе всё наоборот – там опробованные в цивильных делах механизмы армия берёт на вооружение. У нас военную технику думают как пристроить для хозяйственных нужд.
