Она усмехнулась.
– Двадцать четыре оборота.
– Значит, ты уже полжизни здесь. Меня тогда и на свете то не было. А скажи, у папы с мамой любовь при тебе случилась?
Лунна неожиданно сильно побледнела.
– Да. – Прошелестела она и отвернулась. – Ты что, хочешь их помирить?
– Если ты имеешь в виду Корма и Илиеону, то нет. Она ему, почему то, очень не нравиться.
– Потому что это не настоящая Илиеона! – Лунна резко повернулась ко мне. – Ты хорошо сделала, что не пригласила её сюда.
А я не то, чтобы не приглашала, я просто забыла о своей приёмной мамочке. Последние дни я её не видела. Даже не помню, когда и видела то.
– А тебе нравилась настоящая?
– Она любила Корма. – Прошептала Лунна.
– Сильнее, чем ты? – Спросила я, и Лунна вздрогнула, как от удара.
– Ты…?
– Успокойся. Я не собираюсь никому об этом говорить. И даже папе.
– Но откуда ты…?
– Знаешь, если бы я была чуточку внимательнее, то поняла это ещё в первый день. Как ты ему самые лакомые кусочки подкладываешь, как ты на него смотришь. И что? Все эти двадцать оборотов…?
– Да. С первого же дня. С первой минуты. – Лунна с вызовом глянула на меня.
– Тихо, тихо. – Я выставила перед собой ладони. – Ты такая нервная. А я ещё хотела у тебя микстурки попросить. Тебе срочно нужен любовник. Нельзя взрослым женщинам без любви столько времени.
– У меня есть Любовь. – Прошептала Лунна. – И любовники тоже есть. Вот только всё это не в одном.
Я погладила её по плечу.
– Лунна, а Улин может развестись с мужем и выйти за папу?
– Может, конечно. Ты хочешь, чтобы он женился на Улин.
– Я хочу, чтобы он, вообще, женился. И мне всё равно, на ком. Чесна, чесна.
– Почему?
– Потому что я хочу, чтобы он был счастлив. Очень счастлив. И очень хочу. Счастлив настолько, чтобы забыть обо всем на свете. Послушай, Лунна, надо бы ему подсказать, что ты его любишь. А то мужчины, они такие слепые. Сами ни за что не догадаются.
– О чём это мы никак не догадаемся? – Сзади, по своему обыкновению, подкрался Эйслет.
– О том, что дамы хотят пить. – Ответила я, поворачиваясь к нему. Хотела сказать ещё что-то, но все слова застряли у меня в горле. Эйслет стоял не просто побледневший. Он был белый, как мел.
– Что с тобой? – Одновременно воскликнули мы с Лунной.
– Как ты сказала?
– Я сказала, что мы хотим пить.
– Нет. Не то. Ты сказала слово «дамы». Что оно означает?
– Женщины, – пролепетала я, холодея. – А что?
– Где ты его слышала?
– Не помню. Да в чём дело то?
– Идём!
Эйслет схватил меня за руку и поволок к тропинке в Город, не обращая внимания ни на мои, ни на Луннины, вопли.
Мы неслись почти наугад, потому что не догадались захватить с собой фонарь. Хорошо, что подружка моя, луна, снова вышла на охоту. Она следила за нами, как за двумя заполошными мышками, и не выпускала из виду.
Эйслет притащил меня не в свою мастерскую, как я опасалась, а к урам, чего я, от него, совсем, не ожидала.
– Зачем мы сюда пришли? – Прошептала я.
Мне казалось, что сейчас появится сердитый сторож с берданкой и влупит нам по первое. Смешно, но я и правда чувствовала себя не очень комфортно.
– Идём, идём. Сюда.
Мы вошли в один из домиков. Тихонько разгорелся свет. Это было другое помещение. Не то, в котором я успела побывать. Здесь, в центре каморы, стояла огромная цилиндрическая чаша, и низкие сиденья с высокими спинками, вокруг.
Эйслет уселся на одно из них и произнёс какую-то абракадабру из слов и чисел. Над чашей засветилась голубая сфера. Такая же, только маленькая, светилась над запястьем шана.
