Серый улыбнулся, подвинулся к ней ближе.
– Можно? – посмотрел в монитор планшета.
– Конечно! – смущенно усмехнулась. – Только до нормального рисунка еще далеко.
На экране были видны контуры, точки, определяющие, видимо, фоновые предметы или других персонажей. Сейчас Тая рисовала какого-то зверька, по виду напоминающего гибрид кошки и попугая. Это было далеко от того, что Серега называл творчеством. Ее пруды и городские пейзажи нравились ему гораздо больше. Цифровая графика была скорее про мастерство, набитую руку, знание вектора. Но наблюдать за сотворяющей мир Тайкой ему нравилось.
– Серенький, – подняла на него неуверенный взгляд, – а Леха во сколько придет?
– Часов в девять, скорее всего. У них там какой-то проект, он задерживается постоянно. Один раз вообще всю ночь сидел работал, – нахмурился Серега. – А что?
– А ты во сколько уйдешь? – снова спросила еле слышно.
– В одиннадцать, – удивленно посмотрел на нее.
– И до? – скривилась, вроде как упрашивая.
– И до четырех, наверное, – нахмурился.
– А можно я у тебя останусь? – похлопала ресничками.
– Да без проблем, – удивленно пожал плечами. – Если тебе так удобно.
– Удобно, – опустила взгляд в планшет. – Все нужные книги с собой, ноут тоже. Жутко не хочется домой тащиться, – поморщилась. – К тому же Ираида там.
Ух ты. Ираида, не мама. Нет, у Таи никогда не было теплых отношений с матерью, но раньше с таким отвращением в голосе она о ней не говорила. Серый опустил глаза в пол. Похоже, они дома крупно поскандалили. И Серега боялся, что причиной был он.
– Разложи мне матрас на полу, – поднял он на нее взгляд. – А то Леха не поймет, если я в пять утра к тебе на диван спать завалюсь.
Тайка расплылась в широкой улыбке:
– В пять утра? Мне ко второй, – прищурилась. – Будильник на восемь.
Сережка понимающе улыбнулся, потянулся к ней, поцеловал.
– Оставайся, малышка…
***
Апрель словно включился, накалился и рассыпался солнечными зайчиками, акварельными пейзажами, светлыми вечерами. Хотелось дышать этим новым весенним воздухом, перепрыгивать через прозрачное небо, почему-то растекшееся по асфальту, слушать оголтелых воробьев и есть на улице мороженое.
Именно это Тайка и делала. Плотно обхватывала губами холодный шоколадный цилиндр на палочке, втягивая его в себя, а потом возвращала назад, бросая при этом призывные взгляды на Серегу. Тот смотрел на нее со снисходительной улыбкой человека, знающего, что он все равно получит свое.
– Точно не хочешь мороженого? – невинно похлопала глазками.
– М, – коснулся ее губ языком, слизывая потеки сливочного шоколада. – Мне и твоего хватит. Всю бы тебя в этом мороженом измазал, – в доказательство облизнул ее подбородок, тоже шоколадный, уголок рта, поцеловал щеку, шею.
– Ай, – возбужденно и возмущенно воскликнула Тая. – Неужели там тоже мороженое?
– Еще нет, – отстранился, посмотрел на нее призывно. – Но ты же это сейчас исправишь?
– Прямо на улице? – захохотала.
– А это на твой выбор, – игриво вскинул бровь, потянулся к эскимо, которое она держала на уровне лица, провел по нему кончиком языка, снизу вверх, с нажимом, оставляя неглубокую бороздку.
24. Глава 24
– Оу, – произнесла, выдыхая. Ее воображение живо нарисовало этот язык в другом месте, но… Озорно улыбнулась, вывернулась. – Давай еще немного погуляем.
– Да сколько угодно, – притянул ее ладонь к низу своего живота, показывая возбуждение, тут же отпустил.
