Инна Николаевна никак не ожидала увидеть супруга в столь раннее время. Обычно он являлся с работы около девяти вечера, а часто задерживался и позже. Мадам Сазонова сидела на кухне опустив ноги в таз с горячей водой и делала себе педикюр. Супруг взглянул на жену, брезгливо поморщился и молча удалился в свой кабинет.
– Володя, ты пришел пообедать? – Спросила Инна Николаевна, проследовав за мужем босиком и остановившись на пороге.
– Я сыт. – Нелюбезно отрезал Сазонов и углубился в недра своего письменного стола.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – Удивилась женщина.
– А что бы ты хотела услышать? – Не поднимая головы, поинтересовался Владимир Игнатьевич.
– Хотя бы, как поживают наши дети. Костя так и не удосужился мне позвонить. – Обиженно пожаловалась Инна Николаевна.
– Ничего удивительного. Лика, наверное, волнуется за отца, Костя успокаивает молодую жену, и ему не до родителей. – Владимир Игнатьевич вынул из ящиков с десяток альбомов и при помощи пинцета, быстрыми, профессиональными движениями, начал перекладывать марки из альбомов в конверты.
– Что ты делаешь? – Инна Николаевна подошла к мужу, оставляя на паркете мокрые следы.
– Готовлю коллекцию к продаже. – Железным тоном пояснил Сазонов.
– Как, ты хочешь расстаться со своими марками?! – Воскликнула Инна Николаевна.
– Я хочу расстаться со всем, что у меня есть. – Спокойно сообщил Сазонов.
– Это ради него? Неужели Элеонора и все его богатенькие друзья не нашли денег?
– Элеонора не соблаговолила явиться, а друзья нашли, но не все.
– Законной жене наплевать, а ты, идиот, лезешь из кожи! – Продолжала громко возмущаться мадам Сазонова.
– Знаешь, Инна, наверное, нам больше незачем жить вместе. Сына мы вырастили и больше нас ничего не связывает. Я тебе дам деньги на первое время, а потом ты устроишься на работу. Я сам останусь нищим и долго помогать тебе не смогу. – Владимир Игнатьевич, наконец оторвался от марок и посмотрел в лицо жене. Она шагнула к нему, вытянула руки, и так с протянутыми к мужу руками, замерла.
– Я не расслышала… Что ты сказал?
– Ты прекрасно все расслышала. Я больше с тобой жить не хочу. Мы разводимся. – Жестко бросил Владимир Игнатьевич и убрав конверты с марками в кейс, поднялся из кресла.
– Ты меня не оставишь! Ты не посмеешь! Мы прожили почти тридцать лет вместе. В трудные годы я всегда все делала, что ты просил! – Закричала Инна Николаевна.
– Не ори. Делала и молодец. Теперь тоже сделай, что я прошу, оставь меня в покое. – Сказал Сазонов, направляясь к двери. Инна Николаевна остановила его, ухватила за рукава:
– Если у тебя появилась другая женщина, пусть. Я стерплю и скандалов не будет. Только не говори этого страшного слова «развод». У нас же сын. Костенька не переживет….
– Костенька?! – Сазонов вдруг расхохотался.
– Что ты смеешься? – Прошептала Инна Николаевна и от неожиданности отступила.
– Костеньке на нас плевать. Думаешь, твой сын такой чувствительный? Веришь, что он женился по любви? Дудки. Костя расчетливый молодой мерзавец. Он женился не на Лике, а на капиталах ее папаши. Косте нравилась Соня. Но Соня бедненькая, а Лика дочь миллионера. – Владимир Игнатьевич перестал смеяться: – Представляю, в каком сейчас бешенстве наш сынок.
– Я поняла. Я все поняла! – Истерически крикнула Инна Николаевна.
– Что ты поняла? Что ты вообще можешь понять?! – Сазонов старался не заводиться, но злобы скрыть не мог.
