– Ань, ну ты чего? Я ее жду, жду. А она стоит посреди темной улочки и смеется!
Мою нервозность как рукой сняло. Я поджала губы. О том, куда мог деться мой спаситель, подумать можно позднее. Сейчас стоит поговорить с Олегом. Я посмотрела на приближающегося парня. Лица сейчас не видно. Но я готова была поклясться, всю его фигуру сковывало напряжение.
Олег добрался до меня и обнял за плечи, всматриваясь в лицо.
– Ань, прости меня! Слышишь? Прости, пожалуйста! Я не планировал так надолго уезжать от тебя!
Наверное, я идиотка. Но, посмотрев в охваченное раскаянием лицо парня, я растаяла. Все обиды разом куда-то улетучились. Все непонятное и жуткое растворилось, смытое ярким электрическим светом.
– Я не сержусь. Но лучше бы было, если бы ты хоть как-то дал о себе знать. А то я уже не знала, что и думать.
– Анют, я не мог. Правда не мог. Но я все свои грехи искуплю. Вину заглажу. Идем домой? – Олег скорчил умильную рожицу, а я рассмеялась. – А кстати, ты чего тут стоишь в темноте?
Я хмыкнула:
– Знаешь пословицу: поспешишь – людей насмешишь? Это про меня. Я слишком торопилась застегнуть сумку, чтобы поскорее попасть домой. И в итоге расколотила фонарик. Пришлось топать в темноте. В какой-то момент я поскользнулась и начала падать. Уронила пакеты с продуктами. Кстати, их надо найти. Слава Богу, что сама целая осталась.
По лицу Олега проскользнула тень недоумения. Он явно не понял связи между спешкой, сумкой и разбитым фонариком. Но сделал вид, что все так и было задумано. А я чуть ли не впервые с момента нашего знакомства задалась вопросом: что нужно молодому, красивому и не бедному парню от нищей неудачницы, вроде меня. Вовремя пришли мысли, ничего не скажешь.
Имея источник света, мы практически мгновенно нашли мои пакеты с продуктами. Один стоял, как будто его специально поставили. А вот со вторым не повезло. Он упал на бок. Вывалившийся из него кулек карамелек лопнул, и теперь конфеты лежали на пыльной дороге, нахально поблескивая глянцевыми обертками.
Сласти пришлось собирать прямо в общий пакет. Поверх упаковок с печеньем, изюмом и замученных тепличных огурцов. Ну да ладно. Они же в фантиках. Не страшно. Хотя у самой пальцы подрагивали, так мне было обидно и стыдно, что завтра придется выложить на стол конфеты, которые валялись посреди улицы. Но на другие у меня уже не было денег. После поминок придется срочно искать работу. Любую. Иначе не выживу.
Олег больше делал вид, что помогает мне собирать конфеты. От меня не укрылось, что парень часто и внимательно осматривает темную улицу. Меня так и подмывало язвительно поинтересоваться, кого он потерял. Но я старательно заставляла себя молчать. Сейчас не время для скандалов. Да и, не смотря на все умные мысли, мне сейчас было откровенно страшно остаться совсем одной. Но в душе поселилось какое-то странное чувство. Олег мне сейчас почему-то показался еще более чужим, чем тем майским вечером, когда я его увидела впервые. Странное, не уместное чувство.
Олег провел меня до самого крыльца. И, пока я судорожно раздумывала, пригласить ли его остаться на ночь, или под благовидным предлогом попросить уйти, поставил пакеты на верхнюю ступеньку:
– Анют, прости меня, пожалуйста, но я еще и дома не был. Только приехал, и сразу к тебе. Нужно родителям на глаза показаться. А то они, наверняка, переживают еще больше тебя. У меня телефон скис от пропущенных звонков от них. Так что я сейчас домой. А утром приду. Сможешь располагать мною, как захочешь.
