– По фотографиям. Я его не помню, они развелись, когда мне было три года.
– И какой он? В смысле твой папа. – Таня аж подалась вперед через стол, словно спрашивала про собственного отца.
– Мать говорит, что я на него похож внешне. Она его вспоминает, когда на меня смотрит, а потом слезы роняет. Я вроде как так же жую, и походка у нас одинаковая.
– А вы с ней тоже вместе живете? – Она чувствовала, как Саша вдруг превратился из столичного архитектора, спустившегося с небес, в нормального земного человека.
– Слава богу, нет. – Саша никогда и ни с кем старался не говорить об этой стороне своей жизни, а тут вдруг захотелось всё рассказать этой провинциальной лаборантке.
– Почему слава богу? – Таня забыла про свою тарелку.
– Потому что она меня достала.
– И меня, – вырвалось у нее, – ну в смысле не твоя мама, а моя.
– Вечное это ее нытье, и ведь все жалобы – это чистой воды манипуляция: то у нее давление подскочило, то сахар. И все это с таким надрывом, с причитаниями. «Похорони меня рядом с сестрой» или «Надеюсь, хоть на похороны ты приедешь». Зачем она так делает? Что ей от меня надо? – вырвалось у Саши, но он тут же прикусил язык. На свиданиях о таких вещах не говорят, ну, по крайней мере, он никогда ни о чем подобном своим пассиям не сообщал.
А Таня сидела, прикрыв рот ладонью, и энергично кивала на каждое его слово.
– У меня то же самое. Вот посмотри на меня: кто я? Да никто. А почему? Потому что всю свою жизнь я положила на то, чтобы угодить матери. Ни замуж не вышла, ни детей не родила. Училась там, где ей захотелось и было выгодно. – Таня испугалась и остановилась. Она никогда так не думала о матери, только смутно чувствовала какую-то несправедливость по отношению к себе. И вдруг такое откровение с совершенно незнакомым человеком.
«Ну и пусть, он все равно уедет», – решила она и спросила:
– Кстати, ты когда уезжаешь?
– Через три дня.
– Сама не знаю, зачем всё это рассказала. Тогда и я тебе задам один откровенный вопрос. Ты же встретился со мной, чтобы просто переспать? На один раз? Только говори правду, не обижусь, я большая девочка.
– Ого! – Саша заерзал на стуле и усмехнулся. – Говорят, кто задает вопросы, тот и хозяин положения.
– Очень умно, кстати, говорят. – У Тани как рукой сняло всю ее стеснительность. – Так что?
– Раз у нас тут вечер откровений, то отвечу так: шел сюда с таким намерением, а теперь вот … – Он развел руками.
– Ты хороший человек и нравишься мне. Думаю, что легкого романа со мной бы не получилось, мне 36 лет, и я ни разу не была с мужчиной. Я медик, в принципе, очень прагматичный человек, но так уж у меня вышло.
Они сидели через стол друг напротив друга. Саша встал и пересел к ней.
– Неожиданно, конечно. Хорошо, что предупредила. – При этих словах он легко тронул ее за локоть.
– И что? Что ты думаешь об этом? – с вызовом спросила Татьяна.
– У нас продолжается вечер честности? Если да, то что я могу еще об этом подумать? Ты несчастная девочка, которая не смогла вырваться от душной матери. Такую судьбу и врагу не пожелаешь. Виноваты обстоятельства? Может быть… Но ты, видно, слишком мягкая, тебе проще плясать под ее дудку, чем строить свою жизнь самостоятельно.
– Вот, значит, как. – Она задумалась. – Хотя, знаешь, всё правда.
Саша приобнял спутницу, она не отстранилась, словно их объединило детство, когда мальчик и девочка тесно прижимаются друг к другу в темной комнате, потому что им рассказали страшную историю про монстров.
