Отец был человекообразным животным; сын займет следующую ступень в развитии. Он не будет голым зверем, живущим на деревьях в чаще джунглей; он будет ходить по земле на задних конечностях, носить передник и бронзовые браслеты, а, может быть, и кольцо, продетое в нос. Мы сделаем из него почти человека, отдав его на воспитание племени людоедов… Нам думается, что способствуя такой естественной эволюции, мы вполне угодим сиятельному лорду-обезьяне…
Я мог бы Вас убить, лорд Грейсток, но я считаю такое наказание слишком мягким для того, кто был моим злейшим врагом. Будучи мертвым, Вы не чувствовали бы никаких мучений, никакой тревоги за участь своего ребенка. Нет, я оставлю Вам жизнь вместе с приятным сознанием, что судьба Вашего сына в моих руках: я надеюсь, что это сознание так украсит Вашу одинокую жизнь, что смерть покажется Вам приятнее всего на свете…
В этом мое мщение, лорд Грейсток, за то, что Вы осмелились поднять руку против нижеподписавшегося
Н. Р.
P. S. В программу моей мести входят также и некоторые сюрпризы, ожидающие Вашу уважаемую супругу, но догадываться о них я предоставляю Вашему воображению».
Едва он окончил чтение записки, как легкий шорох за его спиной заставил его быстро обернуться. Перед ним стояла во весь рост громадная обезьяна-самец, готовая броситься на него. Чувство самосохранения мгновенно пробудило в Тарзане все его прежние инстинкты, воспитанные джунглями.
Два года, протекшие с тех пор, как Тарзан покинул африканский берег, не ослабили в нем той необычайной физической силы, которая сделала его некогда непобедимым властелином джунглей. Напротив, ему часто приходилось упражняться и развивать свою силу и ловкость, правда, в более мирной обстановке, в его обширных владениях в области Узири.
Мышцы Тарзана мгновенно напряглись: он бесстрашно готовился встретить зверя, голый и безоружный, хотя рассудок подсказывал ему всю нелепость борьбы с косматым гигантом.
Другого выхода не было – нужно было принять неравный бой, пользуясь теми орудиями защиты, которыми наделила его природа, и постараться возможно дороже отдать свою жизнь.
Взглянув на опушку леса, Тарзан заметил за спиной обезьяны еще целую дюжину таких же страшных человекоподобных; это его, однако, нисколько не устрашило: он хорошо знал нравы антропоидов, никогда не нападающих стаями; их слабо развитые умственные способности, к счастью, не умеют оценить преимущества общего нападения на врага; иначе, благодаря своей необычайной силе и могучим клыкам, они бы давно сделались господствующими животными в джунглях.
С глухим гортанным рычаньем зверь бросился на Тарзана, но человек не растерялся: за время своего пребывания среди цивилизованных людей он научился многим приемам борьбы, незнакомым обитателям джунглей.
В прежнее время он ответил бы на грубое нападение грубой силой; теперь же он сделал легкий шаг в сторону и, когда зверь со всего размаху пролетел мимо, он, с ловкостью лучшего боксера Англии, нанес ему сильный удар в область живота.
Обезьяна взвыла от ужасной боли и, скрючившись, упала на землю, но тотчас же готова была вновь подняться.
Однако человек предупредил ее: повернувшись быстрее молнии, он с диким криком бросился на антропоида. Его крепкие зубы яростно впились в горло зверя, чтобы перекусить сонную артерию. Мускулистыми руками он наносил ему страшные удары по голове. Могучий самец потрясал воздух криками боли и ярости, и морда его покрылась кровавой пеной.
